15.06.2020 — Расшифровка встречи в zoom-кафе “Смешанное обучение”
Спикер: Елена Зачесова — эксперт в области образовательного права
Елена Зачесова: Я хотела бы поговорить с вами о некоторых документах.
Все вы видели инфографику, которая расположена на нескольких ресурсах: стопкоронавирус.рф, где собрано все про то, как страна борется с эпидемией, и сайт Роспотребнадзора, который говорит о том, что мы все являемся носителями прав, а права потребителей должны быть защищены.
На стопкоронавирус.рф не так просто найти нужные документы. Еще сложнее это сделать на сайте Роспотребнадзора.
Давайте сосредоточимся на девятнадцати пунктах о том, как организовать работу в следующем учебном году в учебном заведении. Вы все могли принять участие в опросе, можете ли вы выполнить рекомендации. У нас есть сводная ведомость ответов (прим.: идет демонстрация экрана). Зеленые ячейки означают, что опрашиваемые сказали, что могут выполнить этот пункт рекомендаций. Красные означают, что не могут. A желтенькие ячейки говорят о том, что у вас есть что сказать по этому поводу. Как показывает ведомость, у нас есть участники, которые глубоко проникли в суть вопроса и высказались. У них, что называется, накипело.
Давайте посмотрим по пунктам. Хуже всего дело обстоит с вопросом №3. Этот пункт почти все участники обозначили как невозможность выполнения. О чем идет речь? Речь идет о том, что нам предлагается сократить количество учеников, будь то класс, группа, некая общность обучающихся, которые находятся в учебном заведении. Здесь перед нами непреодолимой стеной стоит принцип финансирования, потому что у каждой программы есть некоторая сумма, которую выделяют. Чаще всего решение принимается бюджетами учредителей. Соответственно, если это не очень большой бюджет и все его силы направлены практически на то, чтобы выполнить социальные обязательства, то извлечь из него дополнительные деньги практически невозможно. Даже если мы будем очень просить, даже если из Федерального центра будут давить на наших начальников, они не смогут. Эпидемия, которая сильно повлияла на экономику, еще сократит бюджет – тут бы сохранить хотя бы то, что есть, не говоря о том, чтобы финансирование повысить.
Переходим к другому сложному вопросу. Про него почти все написали комментарии. Если дети находятся в одном помещении, к ним ходят предметники. Понятно, что если речь идет о детском саде или о начальной школе, сложившаяся практика позволяет это сделать. Я учитель биологии и с ужасом вспоминаю, как объявлялась в школе классная система, как мне приходилось со всем своим имуществом перебегать из класса в класс. Никаких лабораторных работ или пособий в том объеме, в котором я могла бы пользоваться в своем кабинете биологии, сделать было нельзя. Хорошо, наверное, учителям других предметов, у которых нет столько оборудования: можно взять с собой книжку, кусочек мела, пойти писать на доске какие-нибудь формулы. Я немножко завидую учителям других предметов. Идея о том, что класс сидит в одном помещении и педагоги ходят между кабинетами, сразу скажется на нескольких наших очень проверяемых параметрах. Все мы понимаем, что снизится качество образования. Если к нам придет не Роспотребнадзор, а Рособрнадзор, чтобы проверить уровень освоения образовательных программ, то и последствия весенней эпидемии, завершающей учебный год, никак не будут способствовать повышению качества образования.
Вот что писали участники опросов: для предметников снижается качество, лабораторные работы, информатика не рассчитаны на то, чтобы завести 1 класс, – просто посадочных мест меньше. Занятость аудиторного фонда, его загрузка во многих школах такова, что все рассчитано по минутам.
В Москве, например, есть программа “Активное долголетие”: школы пускают на свою территорию дополнительное образование. Понятно, что в этом случае они лишаются своего дохода. В этой истории хэппи энда не получается.
Есть еще пример про то, как выйти на перемену разным классам. Все говорят о том, что даже если сейчас школа работает в две смены, то что же дальше будет, когда будут три или четыре смены? Невозможно организовать расписание таким образом, чтобы не одновременно начинались занятия. Представьте: вы по расписанию переходите из класса в класс, а у них занятия начинаются в разное время.
Это три большие проблемы, которые Рособрнадзор, судя по всему, понимает, но не участвовал в составлении этих рекомендаций. А Роспотребнадзор об этом не задумывался, потому что они сами давно были в школе, в садике или в других учебных заведениях: им казалось, что главное — это обеспечить изоляцию.
Коллеги, участники нашего опроса, сказали: мы и так и сяк прикладывали, но эти пункты одновременно выполнить невозможно.
Давайте поговорим о хорошем. Больше всего оптимизма внушают пункты 1, 5, 7, 17, 14, 19: провести генеральную уборку перед началом занятий, исключить массовые мероприятия, дозатор с антисептиком поставить на входе, столовую убирать до и после приема пищи и усилить педагогическую работу. Нужно сказать, что этот оптимизм я, с одной стороны, поддерживаю, а с другой стороны, я хочу вас запугать, потому что как в настоящей сказке: чем дальше, тем страшнее.
Про генеральную уборку – простой пункт, казалось бы. Если вы привлекаете к этой уборке ваших сотрудников, то вам нужно руководствоваться нормативным актом. Есть санитарно-эпидемиологические правила, принятые в формате постановления главного государственного санитарного врача еще в далеком 2003-ем году. Они устанавливают правила к применению средств, которыми вы будете убирать. Эта деятельность может быть применена к тем, кто разрабатывает, производит, утилизирует.
Санитарные правила обязательны к исполнению для физических и юридических лиц. Если вы проводите генеральную уборку, то вы попадаете под эти правила.
Дезинфекция делится на несколько видов. Есть генеральная уборка, которая называется профилактическая дезинфекция. В соответствии с нормативными документами, проводит ее специально обученный персонал. Это значит, что у вас должен быть журнал учета, вы должны обучить всех сотрудников, которые привлечены для этой уборки, они должны пройти инструктаж, расписаться. Затем вы должны обязательно подсунуть проверяющим эту книгу с подписями, потому что иначе вы нарушите санитарные правила. Во время эпидемии, мало того что нужно соблюдать саму деятельность, нужно еще и соблюдать все дополнительные условия ее осуществления. Все инструктажи и подписи – без них сложно будет обойтись.
Есть еще парочка документов, которые не являются нормативами, но могут вам помочь. Были письма, разосланные из Минздрава, в далеком 2006-ом году. Они говорят о том, что среди дезинфицирующих средств есть особые, которые убивают вирус. Вам нужно заглянуть в эти письма: может быть, найдете для себя что-нибудь нужное и полезное, т.к. в них есть перечень средств для дезинфекции.
Обратите внимание: если у вас профилактическая уборка, то вы проводите ее своими силами, а если по эпидемическим показаниям, то либо проводите силами своих обученных сотрудников, но к вам приходит кто-то из уполномоченных органов для надзора, либо вас заставят нанять какую-то сертифицированную команду, которая обладает этими веществами.
Обратите внимание: не все классы опасных веществ можно применять в учебных заведениях.
Казалось бы, простой вопрос — убрать школу перед началом учебного года. Но к нему прикладываться ворох писем и санитарные правила, которые являются обязательными для выполнения. Любой проверяющий будет вас трясти как грушу: “Мы пришли, чтобы узнать, все ли вы нарушаете как обычно”.
Хотелось бы обратить внимание еще на одно обстоятельство. Как только у вас на территории появится инфицированный носитель, то вы попадаете под другую категорию. К вам уже применяются санитарные правила не про дезинфекцию и профилактику, а про дезинфекцию по эпидемическим показаниям – и тут уже своими силами не обойтись.
Но у меня есть для вас хорошая новость. Эти рекомендации, которые разработаны Роспотребнадзором, имеют статус рекомендаций. Они были отправлены в регионы в формате письма. Мы знаем из постановления правительства (обновлено 7 мая), что издание нормативных правовых актов в виде писем, распоряжений и телеграмм не допускается. Это значит, что вам не обязательно выполнять рекомендации Роспотребнадзора.
Теперь добавлю несколько комментариев к другим вопросам:
Мы говорим о том, что если у вас на территории появится инфицированный, который проявляет какие-то клинические симптомы, то велено его изолировать. И многие готовы его изолировать. Но у многих медпункт — это одна крохотная комната. В момент, когда в это помещение попадает инфицированный, оно становится красной зоной, и вы больше в него никого не сможете впустить до тех пор, пока не будет проведена соответствующая обработка. Если у вас в этот момент появляется второй чихающий или с температурой, то у вас останавливается работа вообще всего.
В пункте №10 написана рекомендация больше времени проводить на свежем воздухе – это хорошо сейчас. Но мы не можем проводить занятия круглогодично на свежем воздухе. Плюс это добавляет необходимость переодеваться в отдельном помещении.
Некоторые из участников опроса посчитали: выяснилось, что соблюдение инструкций выходит в копеечку. Термометр, которым измеряют температуру на расстоянии, стоит недешево, плюс санитайзеры, дезинфекторы, которые нужны просто цистернами. Около полумиллиона рублей надо. Таких денег в бюджете нет.
Пункт №17 все сказали, что легко реализовать. Он про питьевой режим. Но если у вас режим обеспечивается кулерами, то нужно их дезинфицировать, а одноразовую посуду вам придется просить у родителей. Многие родители после сложного периода самоизоляции остались без работы, поэтому ждите: еще будет немало претензий к школе, детскому саду.
Теперь я покажу картинку (прим.: идет демонстрация экрана), как китайские дети вышли после эпидемии в очный режим. Поскольку им нужно соблюдать дистанцию, то была придумана такая штука: каждый ребенок себе дома сделал головной убор, размах лопастей которого составляет 1 м. Дети в классе находятся на расстоянии, парты одиночные, все в масках, дезинфицируются поверхности. Всё это прекрасно для китайских исполнительных, дисциплинированных детей, но я с трудом себе представляю такую картину в российской школе.
Наталья Андреева: Что нас может спасти? Чем мы можем воспользоваться, что мы можем сделать для того, чтобы всего этого кошмара избежать? Остаться учиться дома?
Елена Зачесова: Шаг нулевой заключается в том, что вы должны спросить своих учредителей, как они видят эту ситуацию, потому что вы от них зависите. Они дают вам деньги, дают прямые указания приходить на очные встречи или не приходить – всё решают ваши учредители. На нулевом этапе я советую прямо спросить, к чему они вас готовят.
Наталья Андреева: У нас была ситуация, когда школа спрашивала учредителей, а учредитель спускал решение в школу. Скорее всего, с этим и столкнемся.
Елена Зачесова: Нужно понимать, что речь идёт об ответственности. Стоит вопрос, как бы это пафосно ни звучало, жизни и смерти. Наверное, это решение должны принимать не столько учебные заведения, сколько родители, потому что согласно законам, действующим в Российской Федерации, ответственность за своих детей несут именно они.
В тот момент, когда они передают их в школу, школа начинает нести ответственность за ребёнка. Но сам момент передачи этой ответственности никак не институционализирован. В тот момент, когда ребёнок перешагивает порог школы, вроде бы вы принимаете ответственность на него.
Но инфекция не считается с нашими формальными признаками. Может так случиться, что заражение произошло раньше, что ребенок пришел уже инфицированный на территорию учебного заведения или подцепил вирус у вас на территории от какого-то одноклассника, с которым находится в одном помещении. Мы можем изолировать детей небольшими группами, но нет никакой гарантии, что внутри этой группы не найдётся носитель. Тогда получается, что ответственность сваливается на школу. Вы не эпидемиологи, у вас нет квалификации, чтобы этим заниматься, но вы оказываетесь виноватыми.
Я знаю, что многие учебные заведения планируют, по возможности, переложить эту ответственность на родителей. В московском образовании это было в одном из первых указов С.Собянина, если не ошибаюсь. Там было написано, что родители принимают решения, посещать ли детям школу. Вы можете воспользоваться этой формулой.
Смотрите сами, что у вас творится в регионе, и действуйте по ситуации. Говорите, что есть режим повышенной готовности. Вы никого нет заставляете, никем не управляете, но даёте возможность родителям принимать решение, посещать ли школу. Это значит, что у вас создаётся невыносимый шпагат: вы садитесь между теми, кто приходит в школу и с кем нужно работать и реализовывать программу в очном режиме здесь и сейчас, и теми, кто к вам не приходит, – с ними вы должны поддерживать образовательный процесс уже в удалённом режиме.
Не могу сказать никаких универсальных формул, потому что их нет. У кого-то есть всё необходимое, вплоть до персонального гаджета каждому ученику. А у кого-то кроме телефона больше ничего нет. А нормативку придётся писать в такой позиции между двумя или тремя стульями.
Наталья Андреева: Мы можем это сделать вместе?
Елена Зачесова: Мы можем собрать конструктор, как мы пробовали это делать для дистанционного процесса: взять направления, блоки, записать заготовки, формулировки, предоставить родителям возможность выбрать, посещать школу очно или находиться на дистанте. И из этого набора конструктора можно будет собрать какие-то рабочие модели, если мы возьмемся за это вместе.
Я позволю себе эмоциональную оценку, потому что сейчас действительно очень сложная ситуация. Мы видим, как работает федеральный центр: он снял с себя ответственность абсолютно за всё. Даже в тот момент, когда они должны выполнять свои обязанности, они этого не делают и с них как с гуся вода.
Ужасно, что для школ и для вузов – два отдельных министерства. В сложной ситуации с ЕГЭ застряли все выпускники, потому что эти два министерства не смогли договориться между собой, а решение про ЕГЭ принял и объявил президент. Постановлением правительства было принято решение о ЕГЭ и аттестатах, потому что министерства по-прежнему не договорились. Это ужасная ситуация, когда те, кто должны выполнять свои обязанности, их не выполняют.
Наталья сказала, ответственность скатилась на уровень исполнителей, то есть на уровень учебного заведения. Рассчитывать не на кого – только на себя. Помощи ждать практически не приходится. Может быть, в каких-то регионах есть хорошие поддерживающие практики. Если вы взаимодействуете, с департаментом, отделом или структурным подразделением вашего регионального органа управления, попробуйте с ними поговорить. В некоторых региональных органах есть хорошие юридические структурные подразделения, которые помогут набросать какие-то типовые формы. Есть институты развития образования и повышения квалификации. Если с ними дружите, то можно попробовать там.
Пока мы не можем ни на что опереться, не можем назвать те документы, во исполнении которых мы делаем что-то. Вся ответственность сваливается на нижний уровень, мы должны писать: “Я, директор школы, принимаю решение и несу личную ответственность за то, что у нас происходит”. Понятно, что директор в этой ситуации – самая уязвимая фигура, потому что работника защищает трудовой кодекс, а директора не защищает никто – он может быть уволен в 24 часа без объяснения причины. Многие директора испытывают сейчас страшный стресс.
Наталья Андреева: Если посещение ребенком школы отводится под ответственность родителей, как тогда быть с учителями? Режим работы, оплата труда каким образом будет начисляться?
Елена Зачесова: Вопросы оплаты труда по Трудовому кодексу относятся к компетенции организации. Вы можете написать практически любые условия. Если работник согласится с предложением работодателя, то это называется трудовой договор – он обязательный к исполнению в той части, которая не нарушает законодательство. Но у нас нет никакого договорного права фактически, никто ни с кем не договаривается – просто ставят перед фактом.
Многие работники тоже испытывают давление. Оно немного другое, чем у руководителей, но у них свои стрессы и печали. Совершенно логично, что работники будут стремиться минимизировать свою нагрузку, и вы не сможете обеспечить пропорциональный подъём оплаты труда с затраченными усилиями. Мы это видели уже на примере дистанта: педагогам пришлось работать буквально с колёс, предлагая какие-то новые модели и тратя огромное время на подготовку к занятиям, но по-прежнему система оплаты “рубли за часы” вынуждает педагогов набирать нагрузку. В этом случае получается, что кто-то посещает школу, кто-то – нет.
Можно попробовать разделить педагогов на “условно очных” и “условно дистантных” и для них применить систему оплаты труда, которая де факто уже сложилась. Но у нас не так много педагогов – мы не можем себе позволить их делить так же, как класс. Всё опять упирается в финансирование.
У нас не станет больше денег, может быть, станет меньше. Регионы не смогут наполнить бюджет, из федерального центра не придут субсидии, чтобы закрыть эти зияющие дыры, родители тоже не смогут помочь, потому что у них у самих денег нет. Мы все выкручиваться будем из тех ресурсов, которые есть.
В девяностые годы был кризис, помните, когда мы не были уверены ни в чём. Но именно в это время в школе, как мне кажется, расцветала инноватика и новые течения, движения. В этом есть свой плюс: когда всё плохо, то проверок меньше.
Мы обязательно справимся! Нам в методических рекомендациях написали, что победим коронавирус вместе, но никто не обещает, что будет легко. Если у вас сохранится в регионе высокая заболеваемость, то вам это будет спущено сверху, это не будет вашим решением, его будет принимать глава региона. Хотя бы эту ответственность с вас снимут.
Наталья Андреева: Оксана, поделитесь опытом, как у вас в этом году проходили проверки?.
Оксана Перловская: Здравствуйте, уважаемые коллеги. У нас был опыт совместной работы с Еленой. Мы готовили приказ о временном порядке реализации образовательных программ.
Хочу сказать, что действительно, только начался дистант, следом начались различные проверки. Они были связаны именно с организацией учебного процесса. И здесь нам на помощь пришла Елена, которая помогла сделать “шведский стол” и уже с помощью тех формулировок, той базы, которую она накидала, мы составили с коллегами положение и приказ о временном порядке. Не прошло недели и прокурорская проверка зашла в школу. И всё прошло замечательно. Поэтому Елене огромное спасибо. Нельзя сделать что-то универсальное, потому что регионы разные, условия разные и уровень заболеваемости тоже. Нужен конструктор, который поможет определиться каждому из нас.
Елена Зачесова: Я очень рада, что наша совместная работа дала плоды и не ушла в пустоту.
Наталья Андреева: Прокурорская проверка пришла сама по себе или это родители организовали?
Оксана Перловская: Сама по себе.
Елена Шевалдина: Что именно смотрели?
Оксана Перловская: Организацию дистанционного обучения. Нужен был приказ и положение о дистанционном обучении. Всё прошло гладко.
Елена Зачесова: Поскольку времени не было, мы пошли по пути ненормативному. Пусть вас не пугает слово “ненормативный” в отношении документов – это значит, что в заголовок мы ставили слово “временный”: временный порядок реализации образовательных программ в условиях угрозы распространения коронавирусной инфекции. Этот заголовок отвечает вызову современности и документ может быть отменен легким движением руки, как только коронавирус уйдёт. Не надо было всё ломать в нормативной базе, а можно было сверху временным порядком прикрыть и проверку пройти.
Оксана Перловская: У нас получился приказ о временном порядке реализации образовательных программ. В приказе у нас были блоки: информирование, порядок работы, документальное оформление, бесконтактная реализация образовательных программ, система оценивания. При организации онлайн-уроков не хватало регламента по организации онлайн-уроков: сколько их должно быть, какое количество в неделю, какая продолжительность урока. Это мы самостоятельно сделали. Исходя из конструктора, который нам дала Елена, мы внесли свои правки относительно нашей образовательной организации. Проверка прошла, вопросов не было.
Елена Зачесова: Есть и другой путь. Можно назвать это “занятие”. Тогда вы уйдёте из-под действия некоторых нормирующих документов, с которыми сильно связаны руки. Если речь идёт об уроке, то к нему прилагаются ограничения по времени, по форме. Если – о занятии, то несколько нормативных актов, которые мешают, можно выбросить. Это такие мелочи и тонкости, но они облегчают жизнь. Нужно просто выбрать правильное слово и использовать его в нормативной базе, сняв с себя ведро головной боли.
Наталья Андреева: В случае, если мы пишем «занятие»?
Елена Зачесова: Тогда нужно объяснить, что такое занятие: это элемент реализации образовательной программы, исполняется так-то, состоит в том-то. Вы имеете право в своей нормативной базе вводить понятия, которые удобны вам, и при этом ссылаться на 28-ую статью Закона об образовании. Она говорит о том, что реализация образовательных программ относится к компетенции образовательной организации и вы вольны делать всё, что хотите, но для этого нужно написать правильный документ.
Наталья Андреева: Обращаюсь к коллегам: вдруг кто-то прописывал такие документы, поделитесь с остальными.
Я так понимаю, во многих школах организованы не уроки, а занятия. Например, у нас на одном из открытых уроков коллеги спрашивали, по какому предмету это урок. А это был межпредметный урок, который содержал элементы всего. Коллеги спрашивали, как это нормативно оформлять?
Елена Зачесова: Я могу это назвать “межпредметное занятие по выработке универсальных учебных действий”.
Сложно оперировать понятием “уроки”, потому что есть понятие “сдвоенные уроки”, но оно подпадает под СанПиН и для определенного возраста.
Понятно, что мы чем-то рискуем. Когда на одной чаше весов лежит что-то одно, а на другой – другое, мы соотносим это между собой. Когда стоит вопрос жизни и смерти, мы не можем сравнивать жизнь с какими-то экономическими последствиями. Многие страны, России в том числе, пошли на эти меры по ограничению общения между людьми. Ограничение общения несёт за собой тяжелые экономические последствия, но спасает жизни.
Наталья Андреева: Спасибо.
Можно ли при реализации основной образовательной программы уйти от урока и полностью перейти на занятия?
Елена Зачесова: Вы имеете право, согласно статье 28, так устроить свою образовательную программу. Но вы должны быть готовы, что когда к вам приходят проверяющие, они будут на каждый чих требовать документы и спрашивать, почему вы делаете так, почему не делаете как все остальные. Вам придётся всё это поддерживать локальными нормативными актами, которые вы будете придумывать с нуля. А многие спорные моменты, которые не подкреплены документально, поддерживаются силой традиции – проверяющие не настаивают на них, не требуют документов. Но как только вы выпадаете из общего потока, начинаете вести себя не так, как все, тут на вас бросаются стаей и начинают спрашивать, почему сделали так. Тогда вам придётся расписать все занятия – получится такая хорошая докторская диссертация, толстая монография страниц на 600, о том, как перестать давать уроки и начать проводить занятия.
Наталья Андреева: На расписание занятий действуют требования Роспотребнадзора?
Елена Зачесова: Слово “расписание” применяется один раз в Законе об образовании: оно касается достаточного времени, чтобы поесть. Больше расписание нигде в нормативной базе не фигурирует.
Но есть традиция: все привыкли, что есть расписание занятий. Когда министерство время от времени выпускает рекомендации или типовые пакеты документов, там расписание уроков встречается: расписание занятий для других видов учебных заведений. Мы все киваем головой и говорим, что расписание всегда было.
Но во ФГОС написано про многообразие форм реализации образовательных программ – это как-то плохо с понятием “расписание уроков” стыкуется.
Дистант показал, что расписание уроков в том виде, в каком оно в очной школе поддерживается, – это гиря на ногах каторжника. Все на дистанте отказались от расписания, которое было, т.к. оно физически невозможно.
У нас есть документ-переходник – я имею в виду журнал, в котором у нас сводятся сразу несколько потоков. Образовательная деятельность сопоставлена не с отдельным учеником, а с классом или половиной класса. С другой стороны, к этому документу примыкают трудовые отношения. Проверяющие приходят и спрашивают: где данные уроки? покажите, как оформлены замены? Очень часто говорят, что это документ финансовой отчетности, – всегда приходится задавать встречный вопрос: есть у вас подтверждение того, что журнал — это документ финансовой отчётности? Нет такого подтверждения. Это тоже сила традиции, как выясняется.
Новое образование, которое формируется сейчас, вырастает у нас на глазах, нашими усилиями. Оно не нуждается в документе, который связывает класс с нагрузкой учителя, потому что могут быть другие формы занятий, без расписания, индивидуальные образовательные маршруты. Я не люблю словосочетание “образовательная траектория” и борюсь с ним. Маршрут — это субъект деятельности: ты сам определяешь, куда идёшь, с какой скоростью, где останавливаешься и поворачиваешь. А траектория — это когда тебя пнули, и ты летишь. В этом смысле, индивидуальная образовательная траектория — это педагогика принуждения. Когда мы говорим про развитие, заботу и создание возможностей, то слово “маршрут” более уместно.
Это про будущее документальное оформление образовательных процессов. Понятно, что проверяющим очень удобно проверять журнал, но журнал сильно мешает вести образовательную деятельность.
Наталья Андреева: Просто в каких-то регионах есть журнал, как в Москве.
Елена Зачесова: Он тот же журнал, просто в электронном виде. Москва пережила битву за трудовые права педагогов, потому что существовало два варианта журналов. Получалось, что педагоги за одну зарплату выполняют две работы: пишут в бумажных журналах и в электронных. В конце концов победила справедливость, как ее понимает Трудовой кодекс: нельзя один раз выплатить зарплату, а требовать дважды выполнения одной функции. Теперь в Москве ведут только электронный журнал.
Наталья Андреева: Есть еще регионы, где ведутся два журнала.
Елена Зачесова: Это нарушение. Если педагоги найдут в себе смелость заявить об этом, то они останутся при своих трудовых правах.
Есть еще распечатывание журналов в конце года. Это связано с архивами: это возможность восстановить сведения о полученном образовании, об освоенных элементах программы, выставленных оценках. Но, строго говоря, как нет документов про журнал, так нет документов и про архивы. Есть также некие рассуждения Минкульта, но мы ему не подведомственны.
Это я рассказываю про то, что существует отдельно от школы, а есть сложившаяся юридическая практика: нет объекта приложения права — нет никаких правовых последствий. Есть сложившаяся традиция, по которой мы всегда собираем эти сведения, затем сдаем в архив на длительное хранение. У нас есть сложившаяся практика выдачи бумажных документов, но она постепенно заменяется на выдачу документов электронных. И есть явный тренд о том, что бумажки исчезают из нашей жизни. Начало этому было положено еще во время правления Медведева. Когда со временем отпадет необходимость в этих бумажках, можно будет информацию заполнить базой данных, где все будет храниться в электронном виде.
То, что с вас требуют распечатывать и сдавать в архив, с одной стороны, понятно, а с другой стороны, это никому не нужно уже. Если вы не хотите этого делать, можно попробовать переписать свою документацию. У нас есть сводный документ, который называется Номенклатура дел. Он в каждой организации раз в год обновляется. Если включить этот пункт про документы архивного хранения, то не надо ничего распечатывать. А сведения о выданных документах об образовании хранятся – можно получить копию аттестата и диплома.
Вы пишете (прим.: спикер читает чат), что контрольно-ревизионное управление проверяет факт работы педагога. Давайте читать Трудовой кодекс: если мы говорим о трудовых отношениях, то там написано, что учет времени работника осуществляется в форме ведения табеля. Есть универсальный инструмент, который действует на всех проверяющих (только ни в коем случае не надо с ними ссориться, вступать в конфликт, объявлять войну!), – нужно задавать вопросы: наверняка вы такой опытный, умный, все знаете, скажите, есть же какой-то документ, в котором это написано? Если они не найдут такого документа, то это можно не выполнять.
Наталья Андреева: Мы создали документ: это закрытая папка, которая нужна для того, чтобы школы могли безопасно обмениваться какими-то материалами в относительно узком кругу на 20-30 директоров и их заместителей из разных регионов. В этой папке есть новый документ “Совместная разработка документов”. Вы можете просто писать свои мысли: чего вам не хватает, что надо, что совместно с другими коллегами хотите разрабатывать.
Елена Зачесова: Можно пройти по видам деятельности, а можно выделить что-то про образование, про трудовые отношения, что-то по санитарной безопасности.
Татьяна Громова: Добрый день, спасибо за такие правильные и нужные рекомендации для нас. У меня вопрос немножко не в тему, но тоже касается нас. Я, как многие другие педагоги, являюсь организаторам ЕГЭ. Если вдруг мне понадобится поехать в какую-нибудь область, например, в Тверскую, вернуться назад…
Елена Зачесова: В вашем регионе установлен режим повышенной готовности? В Москве он продлен до середины июля. Если вы покинете регион, а потом вернетесь, то вам нужно будет пройти двухнедельную изоляцию. Можно попробовать сдать тест, получить отрицательный результат. Но его нужно сдавать несколько раз. В идеале нужно получить три отрицательных ответа (хотя многие ограничиваются двумя), тогда вы чисты перед законом.
Не забудьте, что у вас время ЕГЭ — это рабочее время. Вы должны выйти из отпуска, потом снова уйти.
Татьяна Громова: У меня дочь у бабушки, в области. У них, кажется, нет этого режима.
Елена Зачесова: Если вы приедете в Тульскую область, вам не нужно будет идти на изоляцию. Но вернувшись Москву, вы попадете снова.
Татьяна Громва: А если она приедет?
Елена Зачесова: Если она несовершеннолетняя, то вы попадаете с ней вместе, как родитель, на эти две недели. Может быть, не надо ее в июле возвращать? Я понимаю, что это очень сложно. Но лучше, если это будет после ЕГЭ. Это не совет, просто рассуждение.
У нас будет послабление до 1 июля, а потом наступит вторая волна. У меня под боком – Калининградская область. Там ввели для всех приезжающих платную обсервацию: ты платишь из своего кармана 2000 руб. в день. Но все встали на уши, поднялся страшный хай, и это постановление отменили. Но сам факт очень показателен.
Наталья Андреева: На Кипре была принудительная обсервация, но ее на себя взяло государство.
Елена Зачесова: На Кипре был объявлен карантин, а в России карантин не объявлен. Я по образованию биолог, а моя военная специальность называется эпидемиолог. Если вам нужен мой совет, то считайте, что каждый человек, который к вам приближается, — это источник инфекции. Эпидемия продолжаться будет не один день. К сожалению, сведения, которыми мы сейчас обладаем, не позволяют считать, что летом все прекратится. Это не та сезонная инфекция, которая исчезает под солнечными лучами. Берегите себя, жизни своих близких.
У меня есть приятельница в Бразилии. У них только-только начинается холодный сезон. Бразилия сейчас вторая по заболеваемости в мире, после США. У них подъем начался, когда у нас было холодно, а у них – жарко. И никакая температура ничего не остановила.
Про летние лагеря: они будут не раньше июля. Но если у нас наступит вторая волна, то их не откроют. От дистанта все уже устали. Я думаю, что никакие лагеря, даже самые прекрасные, талантливые и суперизобретательные по программе, не привлекут семьи посадить детей перед экранами.
Наталья Андреева: В школе, где у меня ребенок учится, есть бесплатный онлайн-лагерь “Открытый ковчег”. Есть занятия для разных возрастов, которые начинаются в 9 утра и заканчиваются в 6 вечера. К ним можно присоединяться по желанию. У меня ребенок ходит на несколько таких встреч по своему выбору.
Я вижу, что много родителей дополняют те активности, которые есть у детей на даче или там, где они находятся, онлайном.
Елена Зачесова: Хороша дача с интернетом. Плохо, если его нет. Дача хороша летом и без интернета. Поэтому, может быть, у бабушки пусть ваш ребенок остается еще некоторое время.
Елена Ш.: Татьяна, вы вели с самого начала трансляцию, когда были в классе, для детей, которые оставались дома. Я видела ваши вебинары. Это было сложно технически сделать?
Татьяна Громова: Так получилось, что мы накануне договорились с детьми, что будет точный регламент, когда будут открыты онлайн-уроки. Я просто поставила веб-камеру и у нас была прямая трансляция сразу в соцсеть Воркплейса. На этапе объяснения и установки к заданию я включаю трансляцию, дальше все отключаю. Далее дети работают со своими бумажными носителями, потому что все время смотреть в экран невозможно. Дети работают и сдают тетради в классе, а другие отправляют свои работы в электронном виде. В конце дня, как обычно, проверяем, ставим отметки.
Елена Ш.: Там был какой-то держатель на камеру?
Татьяна Громова: Обычный штатив.
Елена Зачесова: Вы не чувствовали, что несете двойную нагрузку?
Татьяна Громова: Было сложно удерживать всех детей.
Елена Зачесова: Инструменты разные – вам переключаться приходилось.
Татьяна Громова: Дети участвуют в дискуссиях, задают вопросы, отвечают. Это как общая соцсеть. Дети, бывает, за меня отвечают в классе и немножко мою нагрузку снимают. Но я ощутила, что было сложнее работать.
Елена Ш.: Телефоны включены и у детей, которые в классе, и у детей, которые дома?
Татьяна Громова: Да, потому что мы делимся результатами в этой соцсети.
Елена Зачесова: Правильно я понимаю, что у вас получается неким бонусом личное присутствие в классе, а основная работа ведется онлайн? Даже те, которые сидят в классе, работают в телефоне?
Татьяна Громова: Да. Самое главное, я бьюсь за то, чтобы результаты были в одном месте. У нас есть группа в Воркплейсе, например, по математике, и все работы отправляются туда.
Елена Зачесова: У вас основной поток происходит онлайн и неким бонусом идет вовлеченность, личное присутствие в классе для тех, кто смог туда дойти?
Татьяна Громова: Да. Плюсом это было даже для тех, кто присутствовал в классе. Они, например, что-то не поняли, забыли, а пришли домой, открыли запись того кусочка урока, пересмотрели.
Елена Зачесова: Доступ к информации в любое время, асинхронность — это большое достижение.
Елена Ш.: Татьяна, сколько минут можно запись вести?
Татьяна Громова: Я понимаю, что физически ребёнок не может 45 минут смотреть в экран, поэтому установка у меня – не больше 10 минут. Всегда идёт установка, объяснение чего-то не больше 10 минут. Бывают моменты, когда установка прошла, например, за 5-6 минут: дети объединяются в группы, потому что Воркплейс это позволяет. После объединения идёт обсуждение результатов. Потом на этом же уроке я включаю экран ещё минут на 10-15.
Елена Зачесова: У вас урок идет блоками?
Татьяна Громова: Да, как вы правильно сказали, это занятия.
Елена Зачесова: Участники могут в любой момент войти и выйти? Или они как зашли, то так и работают одновременно?
Татьяна Громова: Те ученики, которые находятся в классе, могут заходить только тогда, когда нужно опубликовать результаты или когда я прошу ответить за меня.
Елена Зачесова: То есть у них есть вариативность? Они могут выбирать, в чём участвовать?
Татьяна Громова: Да, в зависимости от цели конкретного занятия.
Елена Зачесова: Очень интересно. Как ученики на это всё реагируют? Они вовлеклись, хотят продолжения? Или скажут: всё, карантин закончился, будем учиться снова, как обычно?
Татьяна Громова: Они с восторгом (особенно первые, которые остались дома в первую волну) воспринимали, потому что имели возможность полноценно быть на уроке в тот момент. Когда все ушли на дистант, то заскучали друг по другу. Поэтому эта система просто надоедает. Любая система надоедает.
Елена Зачесова: Лучший отдых — смена занятия.
Татьяна Громова: Поэтому как бы я ни плясала, что бы я ни выдумывала, всё равно они хотят обнимашек.
Наталья Андреева: Это какой класс?
Татьяна Громова: Третий.
Наталья Андреева: У них, конечно, есть потребность.
Елена Зачесова: Да, эмоциональное вовлечение очень важно.
Наталья Андреева: Чем младше ребёнок, тем больше он страдает на самоизоляции, тем больше у него потребность выйти в реальное учебное пространство и обнять одноклассников, учителей.
Елена Ш: Ограничение на количество детей, присутствующих в этой социальной сети, есть?
Татьяна Громова: Эта соцсеть была придумана для компании, которая объединяет своих сотрудников без возможности добавления туда других, сторонних сотрудников. Других ограничений нет.
Наталья Андреева: Как вы получили бесплатный доступ? Насколько я знаю, Воркплейс платный: два доллара за человека в месяц.
Татьяна Громова: Нет, бесплатно. Но недавно пришло обновление: так как у нас есть сайт, свой платный домен Гуглики.ру, то нужно было пройти авторизацию. Мне нужно было создать ещё и системный аккаунт. Я прошла все эти подтверждающие этапы и дальше продолжаю бесплатно работать.
Наталья Андреева: Вы указывали, что это школа?
Татьяна Громова: Нет. Там написано, что руководитель класса, руководитель компании ООО “Гуглики”.
Как я работаю:
Сначала я публикую свой проект в Воркплейсе. Те, кто находится на дистанте, открывают эту ссылку, чтобы самим с ней работать. Ребёнок у доски рассказывает про то, что он подготовил. В Воркплейсе звучат вопросы: они могут голосом быть заданы, а могут быть написаны.
Елена Ш.: Это всё очень сложно. Считаные единицы из учителей смогут так.
Наталья Андреева: Мне кажется, если сейчас подготовиться, то сможет каждый. У нас есть ещё два с половиной месяца до начала учебного года, чтобы успеть подготовиться.
Татьяна Громова: Я сейчас сама думаю, что нарушаю все возможные, наверное, СанПиНы, которые существуют, которые были придуманы, не придуманы и хотели бы быть придуманными.
Елена Зачесова: В СанПиНе написано слово “урок”. Если вы отказываетесь от слова “урок” и говорите “занятие”, то вы можете не применять СанПиН.
Татьяна Громова: То, что вы говорили, это погружение в идею. У меня есть задача, например, научить детей пользоваться картами. А дальше я не хочу разграничивать, что это урок русского языка, математика или окружающий мир. Я хочу этому умению учить на всех уроках, на всех занятиях. Дети выполняют одно задание, я их отпускаю, потом выходим снова в онлайн, обсуждаем, потом снова отпускаю, снова установка, опять работают, и часа в 2-3 мы подводим итоги: что получилось и не получилось.
Елена Зачесова: Это классическое УУД – универсальное учебное действие, оно может быть прописано в любой предметной области.
Вы давно в школе работаете?
Татьяна Громова: 12-й год пошёл.
Елена Зачесова: Тогда вы хорошо знаете, что существует для себя и что – для проверяющих. В журнале мы пишем то, что требуется, а делаем то, что умеем. Умение написать правильный отчёт у педагога формируется первым. Те педагоги, которые работают давно, могут написать любой отчет на любую заданную тему, и всё сойдется.
Татьяна Громова: Я не умею. У меня страшнейшая проблема с документацией.
Елена Зачесова: Сейчас я вам расскажу про одного учителя литературы. Я имею в виду Сергея Владимировича Волкова, который сказал, что он с трудом разбирается в технике, умеет только живьём с учениками литературой заниматься, а дистант — это ужасно. Потом он втянулся и говорит: “Слушайте, там даже лучше”. А когда у него стало недостаточно времени, он позвал себе помощников – ассистентов. “Новая школа”, в которой он работает, позволяет себе такие эксперименты. Там есть специально обученные люди, которые берут функции Сергея Владимировича, и выполняют их за него.
Может, вам тоже ассистент нужен, который бумажки писать будет?
Татьяна Громова: Да.
Наталья Андреева: Мне кажется, это хорошая тема. Можно пробовать привлекать студентов в качестве таких ассистентов.
Елена Зачесова: Сергей Владимирович организовал ассистентов на кафедре: они будут отрабатывать новую модель, в которой есть разные функции, делегированные разным носителям. В профстандарте учителя написано про функции, которые не выполняет не отдельный человек, а организация — школа, гимназия, лицей. И эти функции могут быть раскассированы разным людям. Тогда школа, целиком реализуя программу, всё это делает, но каждый отдельный человек делает то, что у него получается лучше прочих.
Я думаю, что это всё решаемо. Если стоит задача написать хорошие документы, то со временем в школе вырабатывается некая модель. Может быть один удивительный человек, который занимается этим, которому это понятно и интересно. Может быть коллектив или функция, отработанная инструкция, где всё однообразно, а проверяющие – в восторге. Это сильно экономит время. Просто воспринимайте это не как бумажку, которая отвлекает, а как бумажку, которая вас защищает. Если вы так её будете трактовать, то, может быть, даже полюбите это дело. Правильно написанная бумажка решает задание, выполняет свою задачу, снимает проблему.
Когда приходят проверяющие, которые тоже ни в чем не разбираются, а у вас на полке стоят красивые пронумерованные папочки, а в них красивые бумажки сложены, то это производит эстетическое впечатление и тоже играет свою роль. И так тоже можно.
Татьяна Громова: А можно вопрос по поводу рабочих программ? Существует такая норма: мы, как педагоги, имеем право вносить в программу до 30% изменений.
Елена Зачесова: Вы имеете право участвовать в разработке программ. Проценты не установлены.
Наталья Андреева: Полностью можно написать свою программу. Но главное, чтобы мы выходили на те требования, которые есть в ФГОС для конкретного возраста. А если мы пишем полностью свою программу, то линейка программ должна давать, например, девятому классу, тот объём, который заложен во ФГОС.
Елена Зачесова: ФГОС привязан к ступени образования. Для начальной школы он свой, для средней – свой. Внутри, как написано в законе, все свободны. Но фактически, особенно на средней и верхней ступени, надо взаимодействовать с коллегами. Там авторские программы разрывают ткань.
А в начальной школе всё в одной голове. Но, может быть, по физкультуре или ИЗО можно написать свою программу, но учебники берутся из рекомендованного списка. Значит, это уже не чистый полёт фантазии, а опираясь на учебники, причем те, которые есть в библиотеке, потому что на вашу программу вряд ли закупят новые.
Нельзя просить родителей купить рабочие тетради, потому что они пожалуются в прокуратуру и к вам придут проверки. Поэтому у учителей, которые чего-то хотели, крылья опускаются, потом они говорят: “мне что, больше всех надо?”… И вот мы видим много с таким жизненным опытом педагогов, которые не разрабатывают авторские программы.
Если вас утешит: я не из таких – я разрабатываю авторские программы. Сколько работаю, столько и разрабатываю.
Татьяна Громова: Конкретный пример: у меня есть потребность в том, чтобы переделать программы по русскому языку. Сейчас с четвёртым классом я хочу перетасовать все темы. Я не буду менять ни учебник, ни линейку учебников, ничего. Просто надо расположить темы так, как удобно мне, как я считаю нужным, используя свой опыт таким образом, чтобы ни одной темы не убрать из перечня.
В московских школах у нас методисты разрабатывают программу в МЭШ, вбивая туда все темы, прикрепляя уроки, и раздают всем учителям, а нам только нужно скопировать и себе в урок вставить. Мне это некомфортно, неудобно.
Елена Зачесова: Я прекрасно вас понимаю, сама бы, наверно, поступила так же. Но хочу вас предупредить, что возможны риски. К детям придут с проверочными работами, которые будут привязаны не к вашей чудесной программе (уверена, что она хорошая!), а к тому, что написано в МЭШ. Если ваши дети на момент проверки не прошли тему, которая записана, то они покажут низкие результаты.
Это внешние условия, и нам нужно как-то к ним приспособиться. Авторская программа прекрасно вам в процессе поможет сформировать необходимые результаты, прописанные в ФГОС, но на промежуточных этапах, внешних заданных проверочных работах может создать проблему.
Татьяна Громова: У меня был такой печальный опыт в третьем классе. Я окружающий мир весь пересмотрела, вытащила оттуда все темы, которые касаются финансовой грамотности. Я взяла две части учебника за третий класс, вытащила оттуда все темы и решила так: допустим, у меня два раза в неделю окружающий мир, значит эти темы объединяю по модулям. Первый модуль — знания из физики, химии, следующий модуль – география, третий модуль – ещё что-то.
Финансовую грамотность я оставила в виде третьего урока на каждой неделе. Я рассчитала, чтобы у меня всё в окошке попадало, день в день всё шло. Таким образом у нас в понедельник и вторник был обычно окружающий мир (например, часть из географии), а по пятницам – финансовая грамотность.
За год дети получили очень много интересного материала. Мы финансовую грамотность с математикой объединяли, с технологией. По пятницам у нас получался самый продуктивный день: дети и терминологию изучили, и прочитали, и сделали что-то своё.
В школе это не очень одобрили.
Елена Зачесова: В параллели с вашим классом много ещё коллег?
Татьяна Громова: Ещё две есть.
Елена Зачесова: Я вас хочу, может быть, сильно огорчить. Если вы ведёте свою какую-то особую программу, то для администрации это довольно большая головная боль: у них будет одна программа для двух учителей, которые ничего не меняли, и ещё одна программа – для вас. А программа в сборе целиком — объёмное, увесистое произведение на сотни, может быть, на тысячу страниц печатного текста. Представляете: у них и так довольно много проблем, а тут вы со своей программой!
У вас глаза говорят, дети лучше родителей разбираются… но 1000 страниц печатного текста для администрации может перевесить. Посчитайте, сколько стоит ваша авторская программа в глазах администрации по трудозатратам, по тоннеру принтера, по количеству потраченной бумаги.
Вы не ругайте людей, которые не хотят вас поддержать, – у них своя правда.
Гульнара: Я, как руководитель образовательной организации, хочу сказать следующее. Пока я на сто процентов не буду уверена в том, что придя в школу (а у меня коллектив детей – 631 человек), не буду в своей организации представлять угрозу для детей, я не представляю, как открою школу 1-го сентября.
Елена, огромное спасибо, что вы обобщили все это, повергли меня в эти и сомнения, и уверенность.
У нас тоже, предполагаю, будет школьный лагерь в августе. Но я очень сомневаюсь, пока мы готовим документы.
Елена Зачесова: А какой у вас регион?
Гульнара: Татарстан.
Елена Зачесова: У вас достаточно сильная вертикаль власти. Часть ответственности несут руководители региона, сверху спуская некие решения. Вам не придется одной за всех отдуваться, и в этом смысле чуть-чуть проще.
Я хочу пожелать вам сил: сил на то, чтобы принять решение, удержать его и воплотить.
Гульнара: Спасибо большое. Всем желаю того же.
Елена Зачесова: Всем спасибо за внимание, заданные вопросы, рассказанные идеи. Татьяна, вам отдельное спасибо за иллюстрацию того, что вы делаете: это очень интересно. Вы рассказываете, а я себя вспоминаю – я делала то же самое.
Наталья Андреева: Спасибо огромное. Очень здорово, что у нас запустилась работа. До следующих встреч, коллеги.