17.05.2021 Расшифровка видео zoom-кафе “Смешанное обучение”
Наталья Андреева: Наши онлайн-встречи “По секрету всему свету” больше ориентировались на практику применения различных продуктов в работе учителя. У нас есть более 100 записей, которые выложены на сайте Центра смешанного обучения.
Также за это время мы вели группу для учителей с психологом по четвергам. Коллеги из Зеленогорска проводили такое совместное чтение и разбор текста по учебной самостоятельности.
В целом, что-то взлетало, что-то – нет.
У нас были научные семинары, которые собирали довольно много коллег по результатам журнала, которые мы опубликовали год назад.
Мы сейчас планируем понять, послушать ожидания и завсегдатаев, и тех, кто к нам впервые присоединяется, и спланировать летние активности и активности на следующий учебный год.
Мы почти полностью перевели различные зарубежные материалы для учителей началки, чтобы они могли посмотреть опыт зарубежных коллег, которые работают в смешанном обучении: какие приемы они используют и что делают.
Мы готовим сейчас марафон для учителей начальной школы и для учителей, которые берут новые классы (например, учителя пятых классов), когда формируются новое отношения с учителями, меняется учитель, среда, обязанности, и в это время удобно перестроить культуру поведения, культуру отношений. Мы предполагаем, что это будет подспорьем для тех, кто начинает смешанное обучение системно применять в работе.
Хотелось бы услышать ваши впечатления о прошедшем годе, о взаимодействии с группой или о том, как у вас прошел год в смешанном обучении. Я помню, как в марте мы разговаривали, и мы все работали в тот момент вживую, а буквально через несколько недель Татьяна Евгеньевна переключилась в онлайн и запустила потрясающую группу. Было здорово.
Поэтому я предлагаю сейчас каждому высказаться: поделиться своим впечатлением от прошедшего года (что получалось, что не получалось, какую ценность принесла группа), какие ожидания есть, что хотелось бы увидеть в группе, и чем вы готовы поделиться с группой, что можете сделать (провести вебинар, публиковать с какой-то периодичностью ссылки на свои материалы и т.д.). С Оксаной Перловской мы говорили о том, что мы, может быть, будем сейчас сопровождать внедрение смешанного обучения с новыми учителями – практически под это мы планируем такой марафон для учителей.
Оксана Перловская: Представлюсь: Перловская Оксана Александровна, педагог-любитель в смешанном обучении.
Год не настолько был продуктивным, как мне хотелось бы, потому что были определенные обстоятельства, все мы об этом знаем.
Что я жду от следующего года? Жду своей активности, активности педагогов, хочется подключить своих коллег именно в образовательной организации, в которой я работаю.
Нужна какая-то методическая встреча, педагогическая мастерская по разработке уроков в смешанном обучении. Чтобы люди понимали, что такое настоящее смешанное обучение, чтобы не говорили, что это просто применение ИКТ, что это обычное смежное проведение мероприятий оффлайн и онлайн. Поэтому нам необходима конкретика: нужно смотреть и видеть, как действительно разрабатываются уроки в смешанном обучении. Поэтому я жду от себя, в первую очередь, более продуктивной работы, а от коллег – профессионального опыта и каких-то идей.
Наталья Андреева: Это отличная тема, потому что мы говорили о том, что нам нужна педагогическая мастерская. Мы пробовали запускать в других школах совместную разработку уроков в смешанном обучении. Не могу сказать, что это взлетело. Поэтому мы попробуем разработать последовательность шагов: как поставить цели, как сформулировать и т.д..
Оксана Перловская: Наверное, на вашем сайте нужно отдельную вести колонку по этому направлению, потому что это очень актуально. Почему не взлетело у вас — потому что на сегодняшний день люди думают, что это обычное применение ИКТ, не понимают сути смешанного обучения, не видят разницы. И ваши разработки не были настолько востребованы. Думаю, что это стоит делать, потому что популярность направления растет.
Наталья Андреева: Первый момент: примеры есть, записанных видео не очень много. Второй момент: там нет идеальных сценариев. Ну, что такое идеальный сценарий? Если смотреть по отдельным формальным критериям, то там нормальные, хорошие сценарии, которыми можно пользоваться и они вполне соответствуют требованиям.
Мы каждый день проводим уроки: не один урок, а 6-8 уроков, у кого-то и больше бывает. Я в свое время пользовалась конспектами к урокам. Прошел цикл, отучились у меня эти дети, следующие пошли. И я смотрю на свои старые конспекты, и перерабатываю их. Моя личная наработка, с одной стороны, мне подспорье, с другой стороны, – тормоз. Потому что я делаю что-то и все равно смотрю на свой конспект и думаю, что я ориентировалась на то-то. Например, у меня дифференцированный подход, три уровня. Но как это изменить и сделать настоящее смешанное обучение? Получается, мне надо полностью перепродумать свой урок, чтобы его увидеть по-другому.
Если честно, у меня получалось хорошо проектировать. Например, у нас были занятия по истории для началки. Их хорошо получалось проектировать, потому что они были с нуля и потому что были задачи, которые ставились четко: на выходе должны быть вот такие результаты, и родители должны увидеть по пунктам: раз, два, три, четыре, пять. Но это было в рамках научно-учебного лагеря. Дети должны были уметь различать греческих богов, уметь атрибутировать древнегреческих богов, выделять признаки, называть не менее трех признаков у каждого, любую статую атрибутировать по этим признакам. Это понятный практический навык. Задача была: прийти в Пушкинский музей и во время экскурсии продемонстрировать определенные знания. И дальше уже в школе они видели и распознавали сюжеты древнегреческие в литературных произведениях, в картинах и так далее. Это давало дополнительный уровень понимания произведений. История была подспорьем для изучения литературы и МХК. Но мы выходили за рамки, и в тот момент понимали, что это гораздо легче: можно пробовать начинать из каких-то внеучебных проектов.
Оксана, у вас есть лагерь? Если будет кто-то из преподавателей вести занятия в лагере, можно сделать методическую встречу, на которой попробовать спроектировать активности для лагерей в смешанном формате. Мне кажется, это наиболее безболезненно: когда ты в лагере, ты понимаешь, что у тебя ничего не горит, жесткой программы нет, ты свободен в своих экспериментах.
Оксана Перловская: Это хорошая идея, надо подумать.
Наталья Андреева: Давайте просто тогда держать в голове, что есть такая возможность. Попробуем спланировать такую встречу еще в рамках Зум-кафе, потом сделать отдельно методической встречей, на которой вместе планировать уроки.
Коллеги, кто еще хочет поделиться?
Татьяна Евгеньевна: У меня ситуация достаточно непростая. Мой предмет — технология у мальчиков. Дистант нас хорошо вышибает, с одной стороны, с другой стороны, заставляет продумывать новые формы работы.
Меня не устраивает та программа, которую я должна дать. Так как у меня результаты неплохие в плане олимпиад и всего остального, то меня не сильно трогают. Поэтому я даю то, что считаю нужным. Мне приходится записывать видео-инструкции, как сделать какой-то механизм, давать задание. Но даю я механизм, который мы должны сделать на дистанте, только базу: вот эту базу ты сделаешь по моей инструкции, а что у тебя дальше будет сверху крутиться-вертеться – уже примени свою фантазию. Сложно теорию по технологии заставить включать, но приходится. Если я им даю механизм, волей-неволей я у них спрошу, что это такое, почему оно работает. Непросто, но я регулярно даже на уроках говорю детям: “Достали телефон. Ты вот этот механизм сейчас сделал. А теперь находишь инструкцию, как сделать его. Посмотрел видео-инструкцию – приходи ко мне, я тебя спрошу, что ты понял, как делать”. А дальше мы начинаем работать руками.
Чтобы детей чему-то научить в смешанном формате, приходится самой монтировать ролики, фильмы, видео-инструкции. У меня четко прописаны границы, крайние сроки сдачи работ. Материалы детям приходится искать доступные: то, что есть у каждого дома. Им приходится уходить от программы, которую я должна дать. Значит, где-то я не додам, в когда выходим на очные уроки, я додам.
В целом, я не очень согласна с программой по технологии для мальчиков. Какие сейчас фрезерные станки, которых у нас нигде нет? Вы нам расскажите лучше про 3D-принтеры и поставьте нам их. Но их у нас тоже нет. От нас хотят на Всероссийской олимпиаде школьников проекты, сделанные по новым технологиям. Оборудование поставьте – мы тогда будем учиться.
Предмет технология на дистанте не настолько важный. Когда его дали весной, то только месяц его вели, а дальше, чтобы не напрягать всеми остальными предметами, приказали закончить вести. Поэтому как хочешь выкручивайся: давай программу, не давай программу, чтобы родители не кричали, что сильно напрягли. Мы работаем, изыскиваем, придумываем, хитрим, заставляем хоть как-то.
Моя главная задача, как учителя технологии у мальчиков, научить их не бояться работать с любым материалом, обрабатывать его. Как правило, дети боятся. А нужно, чтобы они не боялись согнуть, подрезать, вырезать, испортить, переделать, взять в руки инструмент и что-то починить, сделать. В основном, такая работа. Теоретиков у нас полно, а практиков мало – “мужа на час” будем вызывать.
Вот и все, что я хочу сказать.
Наталья Андреева: Я хотела как раз дополнить, что у меня ребенок продолжает изготавливать домики для кошек, после того как у вас позанималась. Она порезалась и говорит: “Немножко порезалась, но это не страшно, уже все обработала, у меня уже все хорошо, только ты мне пластырь дай”. Так формируется культура обращения с инструментом, культура безопасности и так далее.
Татьяна Евгеньевна: Наверное, это сейчас основное в моем предмете: научить умению работать термопистолетом, ножом, ножницами, шилом, не бояться. Семилетки, кто учится онлайн, научились работать с термопистолетом. А тем, кто очно, я не имею право дать ничего, потому что у меня 30 человек в классе, ничего не получится. Дистанционное обучение выводит работу с инструментами на другой уровень.
Наталья Андреева: Это момент перевернутого класса, когда можно посмотреть самостоятельно видео и разобраться, как работает какой-то механизм, потом сделать и прислать свои результаты.
Татьяна Евгеньевна: Поэтому я активно развиваю канал школьного инженера. Там очень простые механизмы. Я специально не даю развернутых инструкций. А я сделала, показала, как работает, и показала, как оно устроено. Наверное, это главная инструкция. Все оказывается очень просто. Поэтому мы работаем, придумываем.
Наталья Андреева: Я помню, к нам в группу приходили учителя, которые спрашивали, что делать с уроком технологии и как его сделать в онлайне, как сочетать, когда часть класса в онлайне, часть – в оффлайне.
Татьяна Евгеньевна: Сейчас дети, которые два месяца в школе не были, не имеют оценок. Я беру ссылку со своего канала, где есть видеоинструкция какого-либо механизма, и говорю: “Вот это первая оценка, вот это вторая. Ты мне присылаешь 10-секундный ролик работающего механизма, и у нас с тобой вопрос решен”. Понятно, что это не выход. Но, с другой стороны, так ребенок что-то хотя бы сделал.
Наталья Андреева: Буду очень рада, если сможете делиться своими видео у нас в группе. Каждую неделю в соцсетях в нашу группу добавляется человек сто, среди них есть учителя технологии, которые приходят и спрашивают, что можно сделать.
Ребенок мне показал канал зарубежный: он похож на ваш, но ты не можешь задать вопрос. Если можете публиковать видео с канала, будет здорово. Может быть, тогда мы что-то для учителей технологии прицельно сделаем.
Татьяна Евгеньевна: Как только мы вышли весной на дистант, у меня абсолютно всем было одно задание с пятого по восьмой класс. Я сделала вводную презентацию из 3 слайдов, когда я показала, какие бывают маски, какие материалы можно найти дома. Оцените возможность того, что есть дома: марля, салфетки, какие резинки. У кого нет резинок, сплел из браслета, связал. Каких только противогазов у меня не наделали, хотя противогазы я не заказывала. Но у всех было четкое задание: первую неделю оцениваем материалы, вторую – делаем конструкции, третью – прописываем с фотографиями процесс изготовления, а четвертую неделю нам не дали провести, но маски наделали все на всю семью. Мамочки писали: “Большое вам спасибо. Мы бы никогда не наделали этих масок, если бы не было такого задания по технологии”. Приходится выходить из положения и нарушать программу. Но, по крайней мере, все были заняты и оценки получили.
Наталья Андреева: Спасибо, очень классно. А что планируете на следующий год?
Татьяна Евгеньевна: В этом году случилась олимпиада в ноябре по технологии. Когда мы сентябрь-октябрь только разгонялись, в ноябре была дана куча проектов. Двадцать четыре человека выиграли школьный этап, семнадцать из них сказали, что хотят сделать со мной проекты. Сейчас они делают проекты по технологии. Проекты разной степени сложности и из простых материалов. Но на очень сложные уже нет сил.
Наталья Андреева: Спасибо огромное.
Непонятно, что будет в следующем году. Скорее всего, в России будет более-менее ничего. А за рубежом все сидят дома. И Кипр сейчас сидел в локдауне, вышли неделю назад, каждые три дня берут тест ПЦР. Многие родители вообще перестали детей водить школу. И так во многих странах: требуют полного контроля, маски во многих школах во многих странах с 12 лет, где-то – с 11 лет. В этом плане, Россия оказалась самой свободной страной в мире, как это ни странно.
Любовь Геннадьевна, поделитесь своими впечатлениями, своим опытом, что у вас за этот год. Может быть, вы тоже сможете включиться в наш методический проект по разработке уроков. Нам очень хотелось бы, чтобы учителя, работающие в смешанном обучении, в развивающем обучении, учились вместе с другими учителями, планировали.
Любовь Кнауэр: Добрый вечер, коллеги. Я не специалист по развивающему обучению, я в поиске.
Работая в вашей группе, я получила большой неоценимый опыт работы. Татьяна Евгеньевна меня сейчас восхитила. Мы привыкли видеть математиков, русоведов, начальную школу, а учителям технологии, понимаю, насколько трудно. Татьяна Евгеньевна, респект вам.
Мои впечатления по этому году:
Мы выкарабкались из дистанта. Но такой у меня вопрос: какие цели преследует смешанное обучение? Что это? Оптимизация времени, учет интересов детей, индивидуальная траектория, формирование коммуникаций, личный рост и так далее. По ФГОС у нас это записано. Но я испытываю режим ножниц. Если я иду по траектории смешанного обучения, я не могу выдать детям программу: то, что от меня требуют. Тогда я начинаю эту программу перестраивать.
Вы, Наталья, совершенно верно сказали: с каждой группой и каждый год по-новому готовишься, потому что нет повторения. Я работаю по рабочим листам, и то, что у меня в прошлом году было, сегодня никак не идет. Значит, мне надо придумывать новое. И где найти это равновесие между той программой, которую я должна выдать, и сценарием урока, который я должна провести? Смешанное обучение более соответствует этим ФГОС, в нем больше проектной работы, наверное. Я должна не поурочно делать планирование, а модульное. На это много времени уходит и порой не хватает понимания, как это сделать лучше. Может быть, от этого у меня получается, что каждый год я по-новому все планирую. Здорово было бы, если бы мы эту проблему разобрали. Как нам сделать планирование, чтобы оптимально достичь тех результатов, которые мы хотим достичь?
У меня перевернутый класс не работает. Либо это такое поколение, либо это надо начинать с начальной школы. Дети не готовят домашние задания.
Если работать в смешанном обучении, надо вообще домашних заданий не делать. Надо делать планирование по-другому, модульное, а как конечный результат – какой-то проект.
Я мечтаю, что с учителями буду делать межпредметный проект, где мы сформируем все навыки и умения, а не так, что ушел с урока и забыл.
На уроке полностью загрузить ресурсами платформу – это не дело. Я подошла к мысли, что для уроков у меня класс должен работать на какой-то одной платформе. Выбор платформы – как это сделать? Я всегда говорю, что на параллели должна быть какая-то общая платформа для детей, чтобы они общие навыки по всем предметам вырабатывали.
Мне кажется, что я еще недостаточно хороша и успешна в этих уроках, мне еще надо работать, прежде чем поделиться с коллегами.
Наталья Андреева: А какой у вас класс?
Любовь Кнауэр: У меня с 5-го по 8-ой классы. Дальше Оксана Александровна ведет 9-11-ые. Когда я начала работать в смешанном обучении благодаря Оксане Александровне, какие-то успехи появились. Я работаю по рабочим листам, по интерактивным рабочим местам, по инструкциям. Потихоньку дети у меня уже привыкают. Оксана Александровна отметила, что мои детки уже умеют работать. Но еще очень большой объем работы.
Наталья Андреева: Это абсолютно нормально.
Мне хочется обратить внимание в плане домашнего задания на опыт Алексея Наумова. Он рассказывал, как он начинал смешанное обучение с пятиклассниками. Действительно, он использовал элементы критериального оценивания, модульное планирование: у детей ставились цели на модуль. С пятого класса начиная, у детей идет перестройка префронтальной коры, поэтому им очень сложно заставить себя что-то делать. Благодаря тому, что были сроки, были критерии оценивания, которые заранее объявлялись, было известно, какая вариативная часть, какая обязательная и так далее, это давало возможность развить учебную самостоятельность.
Алексей говорил, что после шестого класса, когда лето наступило, он думал: все, откажусь от класса, пойду повешусь. Дети под конец года совсем ушли в полный отрыв. Но в седьмом они пришли, и, то ли накопление произошло, то ли произошел переход количества в качество, то ли какая-то гормональная нормализация, и префронталка начала работать по-другому. Дети включились и начали брать на себя ответственность.
Мы тоже видели в работе с пятиклассниками в московской школе 1576, как все дети идут в разнос в это время. Это нормально: домашние задания, которые не делаются, или родители, которые стоят за спиной, списывание у друг у друга – есть куча таких моментов, которые имеют место быть везде, во всех школах.
Но проходит какое-то время, наступает момент накопления. Мы проводили замеры в конце 5-го и в конце 6-го класса. Они показали, что у учеников, которые занимались в смешанном обучении, сместился локус контроля, они начали брать на себя ответственность за то, что они делают, по сравнению с гимназическими сильными, отобранными детьми, которые работали традиционно с учителем под его контролем с какой-то помощью родителей.
Мне кажется, важно обмениваться опытом, делиться друг с другом и понимать, что если у другого получилось, то и у вас накопится и наступит переломный момент.
Любовь Кнауэр: Я согласна, Наталья. Но все равно опыт каждого педагога личный, нельзя перенести полностью на другой. Я смотрела на работу Наумова и тоже в восхищении от его колоссального труда.
У меня 269 учеников, 12 классов, 24 группы. Я пытаюсь. И, действительно, дети изменились, положительные моменты есть.
Для меня очень важно понять критерии эффективности своей работы. Как оценить, насколько твоя работа эффективна, по каким критериям? Мы пытались это сделать, но у нас еще корявенько получилось. Инга Тихоновецкая (учитель начальной школы из Белоруссии) поделилась очень интересной анкетой с критериями успешности работы детей. Для меня этот момент тоже важен: как оценить эффективность своей работы в смешанном обучении.
Наталья Андреева: Давайте этот момент вынесем на обсуждение и будем делиться опытом. Мы пригласим Ингу рассказать, что она использует, и других коллег, которые используют различные инструменты для оценки эффективности своей деятельности.
Я могу из своего опыта сказать, что я ставлю себе цель, работаю с группой, в которой столько-то человек. Я понимаю, что для меня важно, чтобы каждый достиг некоторого минимального результата. То есть я ставлю себе критерии, чтобы каждый получил базовые знания.
Выставляйте заранее критерии себе – что для вас важно. Это необязательно универсальные критерии. Те критерии, которые мы себе ставим, нас развивают. Мы же тоже учимся все время, мы меняемся. И это критерии для себя по тому, как у меня получилось работать с учениками, и для учеников. Получается, что когда мы планируем для себя какие-то критерии оценивания, то понимаем: я сейчас фокусируюсь на том-то, а сейчас – на том, чтобы максимально охватить каждого ученика, чтобы каждый ученик получил порцию внимания.
Мне кажется, тут не только про критерии эффективности смешанного обучения, а про то, что мы постоянно учимся и ставим для себя некоторые критерии, по которым оцениванием свою работу, какое-то самооценивание, которое нам показывает, насколько я правильно иду.
Мы встречались с Ольгой Гусевой (педагог), которая рассказывала, как они использовали кураторского методику в школе. Может быть, мы пригласим ее еще раз, отдельно сделаем встречу с авторами кураторской методики. Сначала мы учимся замечать каждого ученика, а на каком-то следующем шаге делаем так, чтобы для каждого ученика находились индивидуальные задания в том, что мы разработали. Нужно, чтобы либо каждый выбирал задания в маршрутном листе, либо были разные варианты маршрутных листов. Так мы даем домашнее задание, например, на трех разных уровнях: на повторение, творческое и еще какое-то. Дети должны выбрать, какой из трех видов домашнего задания выполнять. При этом, мы, взрослые, знаем, что в каждом из заданий включен элемент необходимого повторения и того, что бы мы хотели, чтобы они сделали дома. Но есть выбор, есть разница в этих заданиях.
Любовь Кнауэр: Для этого важно, чтобы дети на уроке четко знали критерии оценивания. Поэтому у меня в рабочих листах это отображено. А домашнее задание, если оно будет, то должно быть только каким-то межпредметным проектом. Это мое личное мнение.
Оксана Перловская: Любовь Геннадьевна немножко недооценивает свои результаты. Я могу сказать, как человек, который наблюдает за этим уже достаточно большой промежуток времени. Любовь Геннадьевна берет детей в пятом классе и ведет их до восьмого, они приходят ко мне в девятый класс. С пятого класса она работает с ними именно по модели перевернутого класса, с рабочими листами. У детей в девятом классе, когда они ко мне приходят, четко сформирована учебная самостоятельность. Они уже не спрашивают и мне не нужно им объяснять, что нужно делать, – они самостоятельно берут задание и выполняют. Это меня приводят в такое обескураживание – а как же я? Ребята Любови Геннадьевны действительно приходят подготовленными и мне с ними легко работать.
Что касается домашней работы, я считаю, что правильно Любовь Геннадьевна сказала: если это необязательный предмет для сдачи экзамена, тогда это должно быть в виде межпредметного проекта. Тогда это будет и полезно.
Наталья Андреева: Абсолютно согласна, это правильный подход. Если можно договориться с коллегами и предлагать творческие задания, которые часть оценивает Любовь Геннадьевна, а часть – ее коллега, которая ведет гуманитарный предмет, то это сочетание будет просто идеальным.
Оксана Перловская: Однозначно, смешанное обучение работает. Вопрос: как грамотно это все простроить?
Наталья Андреева: Спасибо. Передаю слово Татьяне Жуковой.
Татьяна Жукова: Коллеги, еще раз здравствуйте. Я веду встречи в Зум-кафе “По секрету всему свету”. Мне очень нравятся наши встречи. Чем? Они практико-ориентированные. Я стараюсь каждый раз сделать их достаточно разнообразными. Я беру в разработку какие-то инструменты, чтобы они были интересными. Также мне интересно работать именно с педагогами, с коллегами: смотреть, как они видят свою работу и что вкладывают в свои уроки, к чему они готовы.
Сейчас смешанное обучение очень актуально в сфере событий, связанных с пандемией. Это действительно хорошо зашло. Большая волна учителей пришла, которые когда-то вообще с информационными технологиями на “вы” были, а сейчас достаточно много учителей продвинутых и много таких, которые почувствовали вкус в этом, заинтересовались. Единственная сложность в том, что в каждой школе свой подход, свое техническое оснащение. И это самое проблемное, что может быть. Даже если учителя хотят, к сожалению, не всегда это получается. Но я уверена, что если что-то захочешь, то можно это сделать каким-то образом.
Когда я опрашивала своих ребят по поводу уроков, которые мы проводили в смешанном обучении, именно эти уроки они вспоминали, как праздничные уроки. Хотя, по идее, это урок, в котором есть оценки, есть опрос. Но свежий ветер этих интересных разнообразных моментов вносит свои изюминки в уроки.
Что хотелось бы внести на следующий год? Мой любимый формат смешанного обучения – это перевернутый класс. Это более адекватное и понятное сейчас для педагогов, когда домой можно дать видео посмотреть или какое-то задание выполнить, а потом на основе этого разработать урок и провести его непосредственно в классе. А вот в ротации станций, если представить этот урок как конструктор, то можно создать некую базу, где были бы уроки для работы на станции с учителем. Например, тематические такие сделать. Можно подобрать именно мини-проекты, где дети работают творчески.
С приложениями сейчас проще: есть и uchi.ru, и Яндекс.Учебник, и Learning apps, и другие платформы, с которыми мы все работаем. Хорошо бы, чтобы была база всего этого. Я думаю, что эта база быстро бы наполнилась.
Наталья Андреева: Я абсолютно согласна.
Передаю слово Анне Котельниковой, которая занимается Desmos. Для уроков математики это проектный инструмент, с помощью которого формируется база проекта.
Анна Котельникова: Спасибо большое, Наталья, за приглашение. Всех участников благодарю – это большой ресурс для увеличения своего опыта, потому что я в смешанном обучении работаю частично. Мне повезло, т.к. есть платформа Десмос, в которой можно работать в смешанном обучении в любых форматах: на уроке, с домашним заданием на дом с последующим разбором заданий и так далее. Любовь говорила, что у них нет для началки такой платформы, – вполне можно использовать Десмос.
Наши ближайшие планы на будущий год: мы хотим сделать в нашей школе именно то, что говорит Наталья. Мы планируем собрать активности для начальной школы, которые подойдут учителям. Это наши ближайшие цели.
Лично моя ближайшая цель — это творческий проект на уроках математики. Многие учителя посвящают этому больше времени. У меня это пока мало получается: было несколько опытов, не очень удачных, поскольку проекты были достаточно сырые, не все доведены до конца.
У меня получается с помощью Десмоса легко осваивать программу по математике с пятого по одиннадцатый класс на разные уровни сложности. Чем хороша эта платформа? Она позволяет каждому ученику продвинуться настолько, насколько он может себе это позволить, и какие результаты может достичь в данный момент. Плюсы платформы большие: можно возвращаться к работе, можно пользоваться уроком как конспектом (они сохраняются в аккаунте ребенка на все время, пока учитель в архив эту работу не скинет). Поэтому у меня в ближайших планах творческие проекты с учениками и работа с начальной школой. Конечно, я буду стараться делиться в группе результатами, потому что понимаю, что многие заинтересованы. Других коллег тоже приглашаю это делать, поскольку когда обмениваешься информацией, даже если у человека маленький опыт, каждый может найти интересное, что другим недоступно. Любовь говорила, что у нее небольшой опыт. Тоже про себя все время думаю так. Но когда начинаешь работать, погружаешься в эту деятельность, то понимаешь, что в каких-то вопросах можешь не просто поделиться опытом, а поделиться эмоциями, энергией, которая получается в результате этой прекрасной работы.
Наталья, спасибо вам за приглашение, очень рада сотрудничеству.
Наталья Андреева: Хорошо, что Татьяна подняла тему проекта. Мне кажется, можно объединить усилия учителей из разных школ. Есть, например, “копилочка”, в которую люди складывают проекты для началки, – это группа Елены Селезневой. Там много разных материалов.
Идея в том, чтобы отобрать проекты, которые мы используем, тегировать их темами уроков, чтобы было понятно, под какой учебник, под какую тему это проходит. Тогда можно будет легко и быстро выбирать, когда ты готовишься к урокам и сам ничего не можешь придумать, что же сделали коллеги, и использовать это у себя.
Инга Тихоновецкая: Анна про Десмос говорила, я добавлю. У нас на прошлой неделе был урок “Пространственные фигуры”. В Десмосе создали очень хорошую коллекцию для началки – можно выбрать. Там более 40 проектов.
Я взяла проект про Винни-Пуха, который брала в прошлом году в третьем классе, а у нас темы переплетались в этом году. Я даже могу проанализировать, есть ли прирост у учащихся, есть ли понятие. И я взяла еще одну из новых активностей. Если вы знаете, где это найти, понимаете уже, как это потом применить на уроках. Я пользуюсь той работой, которую составили математики, потому что они заточены под это. Работать в Десмосе детям очень интересно. А мне, как учителю, интересно наблюдать, что происходит.
Я тоже сейчас думала, что смешанное обучение, мне кажется, должно уже на сегодняшний момент быть естественным образом вписано в образовательный процесс.
В прошлый свой набор детей 7-8 лет назад, когда я делала первые шаги, у меня была исследовательская работа. Я анализировала, как происходит становление самообразовательной компетенции при перевернутом уроке. Теперь у меня естественным образом получаются сами уроки. У меня больше возможностей в работе. Мне кажется, надо переходить на следующую ступень учителям и понимать, что это должно быть естественно. Как раньше мы уроки вели, возле доски написали, дети записали в тетрадь, и это было естественно, так и сейчас все виды уроков должны у нас быть в таком формате. Я продолжу так же работать, искать еще более интересные варианты проведения уроков. Потому что сказать, что я провожу чисто перевернутый урок, усердно 2 недели готовлюсь, — абсолютно нет. Я планирую, смотрю, могу дать тему за три дня заранее, в Classroom опубликовать, и дети заранее готовятся. На уроке все теперь происходит естественным образом, так же, как и ротация станций. Все это достаточно просто и легко. Но в моем планировании учительском, конечно же, приходится немножко попыхтеть, посмотреть, что бы дать, чтобы все это происходило на такой позитивной ноте среди учащихся.
Я больше стала уделять внимание именно учебному сотрудничеству, работе в группе. Я своим учащимся больше даю свободы, чтобы они могли готовится к уроку.
Также мы используем цифровые инструменты и сервисы, которые нам доступны. Достаточно активно стали доску Миро использовать – мне нравится.
Наталья Андреева: Спасибо большое. Я правильно понимаю, вы берете в следующем году первый класс и уже знакомились с ними?
Инга Тихоновецкая: Еще не знакомились. Официально у нас прием документов с 12-го июня идет. Конечно, некоторых детей я знаю, потому что у нас есть такая услуга образовательная – подготовка к школе, я веду ее, некоторых детей знаю, некоторых родителей знаю. И родители, которые именно в мой класс хотят попасть, понимают, что их ожидает.
Наталья Андреева: Мы будем сейчас запускать марафон по тому, как начать работу в смешанном обучении с новым классом или с первым классом. Фактически весь первый класс, во многом, уходит именно на формирование учебной культуры. Мы учим детей, мы включаем их в работу: они понимает, что такое ученик, что такое учитель, что такое учебный процесс, чем отличается от того, что я просто пришел поиграть со своими зверюшками на урок, что я здесь делаю, зачем сюда прихожу, как выстраиваются мои отношения с одноклассниками, что такое групповая работа. Мы предлагаем присоединиться к разработке, к участию в марафоне, чтобы показывать свой опыт.
Инга Тихоновецкая: Я буду очень стараться. Я вспоминаю, как с этим набором детей вначале, даже не привлекая какие-либо цифровые технологии, шло обучение по технологии учебного сотрудничества, где вырабатывались все наши правила, принципы плюс параллельно шла еще и работа с родителями. В Google Classroom у меня работали родители и дети. Что значит работали? Я родителям показывала, как работает технология изнутри. Они заходили в Классрум и видели там результаты своих детей. Например, они видели задание на предстоящий день, понимали, что будет такая-то тема, такая-то активность. Если есть желание у родителей, можно с ребенком выполнить. Они с детьми пробовали, выполняли какие-то задания, например, описать то или иное действо. Это шло постепенно. Это не то, что я захотела и выполняйте. Таким насилием ничего хорошего учитель не сможет добиться. Только лояльно, только легко и на позитиве должно все происходить. Мы завлекаем родителей, и они понимают, какой успех у детей после использования того или иного цифрового инструмента, какое удовлетворение дети получают после высоких учебных достижений, и понимают, что так работать классно и круто.
Наталья Андреева: Спасибо огромное, очень ценно.
Я передаю слово Андрею Кузнецову, который с момента начала пандемии разработал очень много видео по разным ресурсам, сделал очень много системных обзоров, которые полезны и удобны для учителей и позволяют знакомиться с разными продуктами, быстро включаться в работу.
Андрей Кузнецов: Дорогие коллеги, спасибо за приглашение. В ближайшее время я думаю, что цифровые ресурсы от нас никуда не уйдут. Что в ближайшее время я собираюсь делать? У меня планируется предзащита диссертации. Защиту перенесли на декабрь, потому что у нас очередь огромная связи с пандемией. Я планирую работать на тестировании электронных образовательных ресурсов. Последний год я опубликовал порядка пяти научных статей по проектированию средств на основе личных сайтов образовательных организаций.
Наталья Андреева: У нас выступите на научном семинаре, который мы ведем с педагогическим университетом?
Александр Кузнецов: Если это будет в июне, то без проблем.
Наталья Андреева: Хорошо.
Инга Тихоновецкая: Мне кажется, удобнее учителям демонстрировать именно кейсы: с чего я начал, что я привлек, какие использовал ресурсы и какой планирую результат. Это будет классно.
Почему я не рассказываю, как использовать тот или иной ресурс? Потому что они все интуитивно понятны. А как именно вписать в образовательный процесс, на каком этапе урока взять — это целый кейс. Я бы предложила в таком формате и коротенько. Даже тот, кто только делает первые шаги, он поймет, как ему действовать, что ему стоит предпринять, чтобы организовать свой урок в таком формате. Это, мне кажется, была бы классная идея. Если это уже действующий кейс, то можно написать, какой результат, стоит его использовать или не стоит. Есть же у нас кейсы, которые мы думаем, что они сработают на нашем классе, но определенные произошли изменения или есть какой-то риск, то можно описать свой негативный опыт: это не пошло у меня по той-то причине. Это и время наше будет экономить. Это было бы, мне кажется, здорово.
Андрей Кузнецов: Спасибо за предложение. Абсолютно хорошая идея, ее поддерживаю. В ближайшее время постараюсь что-то придумать.
Инга Тихоновецкая: Ваш опыт был бы нам интересен. Я планирую в следующем году запустить курс для родителей. Я считаю, что в третьем-четвертом классе детям будет более-менее понятно, как работать. Сейчас я делаю первые шаги именно для просветительской деятельности на Мудл.
Наталья Андреева: Здорово. В прошлом году была конференция, которую проводили в Питере онлайн. Там были примеры использования Мудл в школе. Разные школы из разных регионов приходили и рассказывали, что они делали. Мы тоже использовали в дополнительном образовании, в началке, делали онлайн-курсы для детей в сопровождении родителей, летние курсы. И мне в прошлом году очень понравилось, как в школе №1505 делали на Мудле. Они перевели весь лагерь в Зум. Там был замечательный курс по эмоциям, который сделала их школьный психолог для начальной и средней школы. Все возможности Мудл были использованы. Были и мини-ролики, и кусочки мультиков, и тесты, и раскраски. Дети в результате делали проект – книгу про эмоции. И каждый делал, писал, рисовал. Но чтобы знать, что и как делать, они прослушали лекции про все виды эмоций, как они проявляются, как их проявлять, чтобы не было окружающим больно, и т.д.. Я могу сказать, что можно посмотреть на включение родителей. Это самая правильная идея, которая действительно вызывает потом доверие.
Инга Тихоновецкая: У меня было про Мудл впечатление не очень позитивное. Были негативные отзывы от некоторых учителей. Дело в том, что я не работала в Мудл, не понимала. Мне сказали, что там все сложно, плохо. Но когда я сама во время учебы погрузилась, пошла на курсы в наш Минский институт развития образования, я просто была в шоке: почему людям не понравилось? Возможностей очень много. Если все возможности использовать, можно построить классную проектную деятельность: в работе с родителями, с учителями. Можно классное делать вещи. Поэтому я решила, что Мудл освою и запущу именно с родителями, чтобы родители изнутри понимали, что можно делать и как это будет выглядеть.
Наталья Андреева: Очень здорово, спасибо. Многие начинают в этом году использовать Мудл. Мы пытались организовать школы. Но те школы, которые организовывались, взяли себе готовых специалистов: программистов, которые все им настроили. Может быть, в этом году тоже повторим опыт с другим набором школ и с другой комплектацией.
Инга Тихоновецкая: Все равно должен быть человек, который все это настроит. Это будет здорово, если школа изыщет такие возможности. Я, например, сейчас обучаюсь с Анной Ходоровской – она показала мне именно позитивную сторону, как можно работать в Мудл. Вы, как конструктор, так же собираете свой курс и никаких проблем не возникает, даже не имея навыков программирования.
Наталья Андреева: Согласна. Если дать простую инструкцию по установке, по шагам, то, в принципе, каждый учитель сможет сделать. Ничего сложного нет.
Любовь Кнауэр: Я, Наталья, не соглашусь с вами. Действительно, нужен специальный человек. Инструкция не помогает. Мне очень сложно в Мудле. У меня тоже есть курс для восьмых классов. Все-таки хорошо, когда есть человек.
Наталья Андреева: Когда человек есть – это очень хорошо. Но если человека нет, но очень хочется, то такая понятная инструкция по шагам с картинками поможет.
Мы пообщаемся с российской организацией, которая занимается поддержкой и русификацией Мудл. Может быть, они поспособствуют тому, чтобы появилась простая, понятная инструкция по шагам.
Я сама тоже устанавливаю, переустанавливаю. Я сколько-то версий не устанавливала и мне нужно теперь обновляться – это отдельная боль.
Если ты одиночка в школе, то хотя бы так. Но если у тебя есть команда, если есть Оксана Александровна, которая может все? Можете же, я думаю?
Любовь Кнауэр: Можем, Оксана Александровна? Что-то у нас времени не хватает до конца разобраться. Нам нужен человек.
Инга Тихоновецкая: Мне кажется, даже если одиночка или два человека, то уже хорошо.
У нас в школе есть люди, которые не так погружены в технологии, как я. Я понимаю, что мне так интересно, что с моей педагогической точки зрения я закрываю много вопросов, раньше без технологий я не смогла бы в таком формате работать.
Я первый класс набираю и размышляла, стоит ли мне Классрум брать опять или все-таки на Мудл перейти? Я пришла к выводу, что все-таки Классрум. Многие ресурсы (например, Десмос) к нему привязаны и дают возможность моментальной публикации именно в Классрум для своего класса. Когда мы создаем задание, есть возможность сделать прямую рассылку, не надо ссылку копировать, куда-то вставлять.
Любовь Кнауэр: Можно вопрос, Инга? Мы говорили, что должна быть некая универсальная платформа для работы в смешанном обучении. Вы обмолвились, что в вашем коллективе не все поддерживают, не все занимаются. Почему? Вы анализировали это?
Инга Тихоновецкая: Я много размышляю и каждый раз мое мнение меняется. Я не знаю, с чем это связано.
В первую очередь, связано с тем, что не все знают, что так можно. Также не все хотят на это тратить время, считают нецелесообразным. В тот же Мудл чтобы создать тест, это надо взять, внести, т.е. потратить время. Некоторым проще сделать ксерокопию, а потом сесть и проверить.
Часто это связано с непониманием пользы именно технологии. Я думаю, что в определенный период люди все равно коллеги придут к мнению, что лучше использовать технологии и собирать какую-то коллекцию. А потом эта коллекция будет работать именно на тебя.
У меня недавно был такой случай в классе. Ребята представляли работы, им надо было подготовиться к внеклассному чтению по белорусской литературе. Они достали свои презентации, которые готовили в начале учебного года, и говорят: “Разве так можно было?” Конечно, можно. У нас сейчас обобщающий урок – вы можете презентовать любой материал. Вы можете подготовить новый, а можете достать уже из своей коллекции. Хотя я им об этом всегда говорила: “Ребята, все свои презентации, все свои ролики называйте правильно, чтобы потом использовать в дальнейшей учебе”. Для них это было открытие. С возрастом, с опытом они поняли, что можно так использовать.
Мне кажется, что так же и педагоги: в определенный момент приходит осознание, что можно сделать вот так и где-то себе облегчить работу. Но нету этого осознания еще.
Наталья Андреева: Полностью согласна.
Я приведу пример. В марте для своего отца, который в Бауманке преподает и был вынужден работать дистанционно, я сделала ему в Гугл-формах промежуточный зачет. Он мне позвонил и говорит: “Всё не так, не нравится”. Зачет прошел и он говорит: “Так удобно. Давай еще”.
Вовлекать коллег можно вот так: один раз что-то сделал – они поругались, поскрипели и потом им понравилось.
Инга Тихоновецкая: У меня есть коллега, которая немножко моложе меня, но всегда чопорная была. Она до сих пор ведет журналы, плюсики ставит. В прошлом году я показала ей Яндекс.Учебник. В этом году она говорит: “Инга, это здорово. Ты карточки выдал, тебе их система проверила. Ты видишь мониторинг”.
Вначале степень осознания у каждого происходит по-разному: у кого-то быстро, у кого-то медленнее. Но когда понимают, тогда процесс идет быстрее и хочется освоить что-то новое. Это все постепенно происходит.
Когда компьютеры появились, какое было неприятие среди возрастных педагогов: “Не буду, лучше от руки напишу”. А сейчас они говорят: “У меня флешка. Вы мне скиньте, я принесу документы распечатаю”.
Наталья Андреева: Я передаю слово Ольге Борисовне Михеевой, чтобы она рассказала об их проекте. Мы в этом году проводили второй Конкурс уроков в смешанном обучении. Я очень признательна коллегам, кто принял участие в жюри.
Ольга Михеева: Это был уже у нас третий конкурс.
Инга Тихоновецкая: Ольга, мне один урок там понравился. Видно, что человек этим занимается: все конкретно, по делу, не то что выхватил кусок и это вот делаю, а именно уже построена система.
Ольга Михеева: Коллеги, добрый вечер. Очень интересно было услышать всех вас. Рада, что мы с вами работали в этом учебном году. Надеюсь, что в дальнейшем тоже будем поддерживать отношения.
Я хотела продолжить тему, которую мы сейчас затронули: как вовлечь наших педагогов в работу в смешанном обучении. Здесь очень много различных ходов и фишек. Традиционно это изучение различных ресурсов, различных платформ. Через конкурсы, в частности, мы показываем уже успешные практики наших педагогов.
К сожалению, последний конкурс показал некоторые минусы этого мероприятия. Среди победителей были представлены педагоги, которые подготавливали занятия именно к конкурсу, то есть они не погружались в смешанное обучение, они не работали в нем какое-то количество времени. Они просто взяли положение нашего конкурса и грамотно подготовили занятие. Они сняли видеоролик, и по экспертному мнению он был одобрен, признано, что этот урок действительно хорош.
В этом году мы надеемся, что с помощью всех коллег, которые принимали участие в экспертизе, подготовить более усовершенствованное положение к этому конкурсу. Но суть не в конкурсе, а в том, что в этом году мы пошли другим путем, как вовлекать наших учителей использовать работу цифровых образовательных инструментов и усложнять это в смешанном обучении.
Мы создали конкурс, который называются “Дети для детей онлайн”. В этом конкурсе мы предложили детям создавать свои уроки в формате, в котором интересно получать знания на уроках. Заявленных конкурсных работ было немного, но из того, чтобы было представлено, мы выбрали замечательные и достойные, на наш взгляд, работы, которые доказывают ту прелесть использования цифровых ресурсов в занятиях и интерес для детей. Ведь дети подготовили у нас такие интересные занятия. Они были разработаны на разных платформах. Были очень интересные работы в формате видеороликов. Ребята заморочились и подготовили интересные тематики. Например, была тема про силу тяжести, в которой дети записали разные опыты именно на себе. Например, поставив ручку или карандаш на нос, каким образом будет двигаться этот карандаш. Или, как один ребенок другого поддерживает, и как он балансирует, когда теряет чувство равновесия.
Мы даже не ожидали, что будет такое разнообразие этих уроков представлено в разных форматах. Мы надеемся, что все-таки эти уроки сподвигнут наших учителей к тому, что цифровые инструменты — это не страшно, а очень интересно и наглядно, т.к. визуализирует те моменты, которые мы иногда в силу, может быть, неподготовленности или незнания, не можем показать на своих занятиях.
Эти уроки представлены на нашей платформе “Образование для жизни”. Вы можете их найти на сайте Института развития образования Иркутской области. Этот проект, я думаю, даст новое веяние, новый поток свежего воздуха в привлечении наших педагогов в этом направлении.
Наталья Андреева: Спасибо огромное. Это интересный опыт.
Инга Тихоновецкая: Когда я работала со своими ребятами, к четвертому классу они сами для своих одноклассников составляли урок, когда работа шла групповая и распределение ролей было. Например, в роли репетитора ребенок готовил полностью учебный материал. И учебный материал составлял по подобию, как учитель, то есть мог брать учительский ресурс. У меня, кстати, очень много в классе детей зарегистрировались в Яндекс Учебнике как учителя, чтобы для своей группы выдавать задания. Также были короткие видеоролики, творческие задания для одноклассников. Ольга рассмотрела этот вопрос, что дети для учителей.
Ольга Михеева: Нет, дети для детей. Стимул для учителей был в том, что это не так сложно, это могут делать дети и это интересно.
Инга Тихоновецкая: Мне кажется, очень важно дать свободу нашим детям. Важно, чтобы они не боялись принять ту инициативу, с которой выходят ребята к учителю. Надо отпустить хватку нашу учительскую, дать больше самостоятельности. Сейчас даже дети другие. У них есть желание работать, попробовать. Глаза детей горят. Этот момент, особенно в началке, главное – не упустить. Потом они идут в старшую школу, более свободные, и у них есть желание учиться. Это про ту же учебную самостоятельность.
Ольга Михеева: Да, полностью согласна с вами.
Наталья Андреева: Я тоже абсолютно согласна. Это очень важно для формирования учебной самостоятельности детей. Спасибо огромное, коллеги.
С нами еще было двое коллег, была коллега из Читы, Татьяна. Если вы готовы что-то дополнить, сказать, прошу вас.
Ирина: Здравствуйте, коллеги. Я тоже всех рада видеть, особенно вас, Наталья. Нагрузка тяжелая в этом году. Я буквально недавно пришла с работы и с удовольствием смотрела, слушала коллег, пила чай.
Скажу немножко, потому что вы многое уже успели обсудить.
Я в этом году пошла хитрым путем. Я стала учить цифровым сервисам своих учеников с 7-го по 10-ый классы. Соответственно, запросы потом приходили со стороны коллег. Поэтому даже некоторые проекты, сделанные в сервисах, которым дети обучились, коллеги вместе с детками сделали. И эти проекты победили на российских конкурсах. Такой заход через детей получился очень эффективным. Может быть, кому-то это пригодится, имейте в виду.
Наталья: Спасибо. Тут уже родилась идея банка проектов для начальной школы, в первую очередь, и потом – для других классов.
Ирина: У меня в этом году было несколько обучающих семинаров для педагогического клуба “Контраст”. Остались в соцсетях вебинары по цифровым инструментам. Я продолжаю идею записать курс по разным цифровым инструментам, которые можно использовать в образовательном в процессе с разными целями в зависимости от задач.
Я поступила на курс арт-педагогики – хочу научиться терапевтическим приемам с точки зрения арт-педагога и арт-терапевта. У меня летом будет учеба. Возможно, как раз к октябрю-ноябрю я смогу чем-то новым поделиться, тем, что можно использовать на занятиях, в учебном процессе, что поможет не только детям, но и самим педагогам. В первую очередь, это будет направлено на помощь педагогам. И, конечно же, это можно потом применять с детками. Там будет диапазон методик от детских дошкольных ступеней образования до взрослого контингента. Я попытаюсь освоить эту для меня пока новую, но очень интересную сферу деятельности. Надеюсь, все получится.
Наталья Андреева: Очень здорово. Спасибо огромное. Рассказывайте у нас, делитесь. Профилактика выгорания — это очень важная тема. Всем было сложно в этот онлайн-год.
Ирина: Да, поэтому я и решила открыть немножко новое направление, как раз с точки зрения сбережения ресурсов.
Наталья Андреева: Это здорово, спасибо. К нам присоединился Алексей Корнилов. Очень рада вас видеть. Хотите чем-нибудь поделиться?
Алексей Корнилов: Чтобы поделиться чем-то, надо контекст как-то понимать. Если есть какие-то конкретные вопросы, я могу сказать.
Наталья Андреева: С одной стороны, мы делимся тем, что произошло у нас за этот год, как группа (прим.: группа Центра смешанного обучения в соцсетях) поспособствовала, повлияла на что-то либо что-то новое для себя привнесли. Это такой краткий отчет о том, что делали.
С другой стороны, мы говорим о планах на следующий год. Мы договорились о том, что было бы здорово, чтобы появился ресурс, где можно учителям начальной школы брать идеи мини-проектов для своих уроков. Это могут быть и идеи межпредметных проектов. Я понимаю, что у вас трепетное отношение к понятию проекта. Когда мы говорим о началке, то речь о пропедевтике, в первую очередь. Но если этого в школе не будет, то дети вообще ничего не будут делать, когда будут выходить из школы, то есть они ничего не будут знать.
Инга Тихоновецкая: Мне очень нравятся посты Алексея. Я всегда читаю про проекты. Алексей подробно, четко, даже с каким-то напором грозным, дает нам понять, что мы должны делать правильно, так, как написано. Я люблю такие посты, которые имеют под собой какую-то научную основу.
Наталья Андреева: Теоретические основания — это очень полезно.
Инга Тихоновецкая: Это очень полезно. Когда мы учились, никто нам такие знания не давал, а сейчас есть такая возможность. Поэтому я Алексею благодарность выражаю. Для меня это очень важно.
Алексей Корнилов: Спасибо.
С проектной деятельностью ситуация очень простая. Не знаю, насколько будет корректный такой пример. Если мы приходим в какую-то столовую, а там не очень вкусно кормят, то мы начинаем думать, может быть, там повар не умеет готовить, может быть, дать правильный рецепт. Когда мы начинаем копать глубже, то оказывается, дело не в том, что он не знает, как готовить, а ему просто поменьше нужно куда-то брать, бросить куда-то брак и все прочее. Ровно то же самое происходит с нашей проектной деятельностью. Ее сделать правильно методически – вопросов нет, все достаточно просто, примитивно по полочкам раскладывается. Вопрос: кому это надо? Если вам нужно сделать мини-проект, что-то простенькое, практически полезное, хорошее, то на это надо потратить пять часов времени. Но если говорят: давай, напиши нам презентацию, ты понимаешь, что на это у тебя уходит два часа времени, тогда зачем тратить остальные восемь? Это вопрос мотивации.
По общей структуре принцип достаточно простой. Если мы открываем ФГОС и смотрим, что там написано, там совершенно понятно, что тот же самый индивидуальный проект — это не способ научиться чему-то: мы не изучаем проектную деятельность на индивидуальном проекте и так далее. Это, наоборот, тебе дано лишнее время. Как в нашем старом классическом советском обучении: тебя чему-то учат по предмету, а в конце ты с помощью этих знаний что-нибудь сделай, покажи, как ты научился. Учили тебя пилить и строгать – сделай табуретку.
Сейчас в ФГОС сделано ровно то же самое. У тебя есть учебный предмет какой-то, есть твои 60 часов, а во второй год тебе дается 8 часов в первой четверти, 9 – во второй. Вот и покажи, чему научился.
Индивидуальный проект нужен для того, чтобы ты показал, что чему-то научился на предыдущем предмете. Тебя учили, материал прошли, а теперь покажи, что ты делаешь, – тебе дается дополнительное время в учебной программе и все прочее. Если ты рассказывал, объяснял, учил и все прочее, то у преподавателя появляется громадный ресурс времени. Раньше ты вынужден был оценивать компетенции, а сейчас тебе дается отдельное время и дается другой инструментарий.
Например, сделал тебе ребенок презентацию о том, как правильно ухаживать за домашним растением. Ты сидишь и думаешь, правильно это или неправильно. Тем более, ты сам, может, не специалист по ботанике. И тебе нужно думать, хорошо он это проработал или просто скопипастил, а сам не понимает смысл. На проверку у тебя уходит громадное количество времени и громадное напряжение.
Или учебный проект – вырастить дома микрозелень или салат, используя технологию. Ты просто говоришь: выросло и не выросло у тебя? Просишь принести в школу картинку, показать. Если у ребенка за 4 недели выросла зелень, значит он освоил предмет. И на оценку уходит несколько минут, вместо несколько десятков.
У нас почему-то воспринимается, что проект — это некая новая сущность, в которой нужно самим разбираться и думать, то ли читать какую-то теорию, то ли не читать. И получается непонятный формат. Еще есть смежная проблема: чтобы у тебя отметка пошла в аттестат, тебе нужно закрыть свои 64 часа. Часы раскидывают на 2 года. Понятно, что ни один нормальный ребенок не будет заниматься даже жутко интересной темой в течение двух лет. Более того, если какая-то тема для него интересная, горящая, то наоборот, он попытается получить результат скорее. Если говорят “не спеши”, то получается выгорание и потеря интереса.
Здесь более правильный подход, на мой взгляд, когда мы делим. Любой проект состоит из нескольких частей, и не нужно строить космический корабль в одиночку до конца. Большой проект все равно делится на какие-то подзадачи: ты делаешь одно, потом – другое. Вот тебе восемь часов в четверти – попробуй на базе этих знаний что-то сделать. За восемь часов получится нормальный микропроект с конкретным результатом. Получил результат и понравилось – развивай дальше, бери следующий модуль. Не понравилось — смени тему, возьми другой аспект или проект по другому предмету. Такой механизм, мне кажется, достаточно простой, понятный и ясно, как работает. Вопрос, нужно ли кому-то сильно напрягаться, чтобы все это простраивать? Или проще прийти и сказать: дети, вы придумайте что-нибудь, через восемь недель покажете или лучше в конце года.
Наталья Андреева: Спасибо. Мне кажется, идея хорошая, правильная. Инга, у вас есть история с индивидуальными проектами в началке?
Инга Тихоновецкая: У нас такого нет. Поэтому некоторые вещи учителя сами инициируют – организуют с детьми проекты. Мне мысль Алексея понравилась.
Я уже рассказывала пример. Мы прошли тему по русскому языку. И чтобы проверить, как эта тема была усвоена детьми, я предложила небольшой конкурс – подготовить видеоролики с объяснением этой темы. Я даже не помню, что мы изучали. Я много критериев дала, чтобы они понимали, что должно быть. Получается, был такой мини-проект, итог темы. Это лучшая проверка того, усвоена тема или нет. Именно работа учителя в этом и заключается. Прийти, отчитаться, понаписать в тетради много примеров – это, само собой, должно быть. Но еще у детей должно быть понятие, как это потом применить в своем жизненном опыте, как использовать. Должно прийти осознание у учителей, что это здорово, это интересно. Тогда и будет профилактика выгорания: мы не топчемся на одном месте, а двигаемся дальше вместе с детьми.
Алексей Корнилов: На мой взгляд, произошла какая-то очень простая ситуация некоторое время назад, она как-то странно стала восприниматься учителями. Наш русский язык богат, многозначен и так далее. Мы сталкиваемся с тем, что у нас слово “умение” или “знание” имеет разное значение. И когда человек говорит, что я знаю, как лечить эту болезнь, вы не можете определить, что имеет в виду человек, без контекста: прочел ли он об этом в Википедии или может он ее вылечить. Или умеет человек водить машину, например. Это может означать, что он знает, как водить машину, знает, какая педаль для чего. Или это может означать “я знаю, у меня есть права”.
Чтобы разнести понятия знания, умения, навыков, у нас только из-за этого появилась компетенция. Компетенция больше ничего не означает, кроме как способность достичь какого-то результата.
А как мы оцениваем знания, умения и навыки? – Сделай упражнение, сделай тест, реши задачу.
А как мы проверяем способность получить результат? – Через какое-то задание, где мы видим результат.
Как узнаем, умеешь ли ты пилить? – Возьми пилу, попили.
Умеешь ли ты создавать конструкции из дерева? – Пойди сделай табуретку.
И мы судим о том, есть ли у тебя способность достигать результат, через результат выполнения. А через проект мы судим о наличии компетенций.
Логика очень проста. Компетенции появились не сверху. Просто отделили знания, умения, навыки – убрали эту путаницу. Чтобы ее убрать, ввели дополнительное слово. Большинство педагогов все равно давали знания, умения, навыки, потом проверяли результат работы. Все равно проект есть, по сути, в учебном плане. Там есть лабораторные, практические занятия, для тех, кто постарше, – курсовики. В ФГОС это все называли по-другому. Педагогами это было воспринято так, что то осталось, а это – отдельная сущность, отдельная нагрузка, давайте разобраться еще с этим. Всех засыпало, стало сложно. А проектная деятельность, как раз наоборот, очень сильно упрощает освоение предмета.
Наталья Андреева: Это правда. Алексей, спасибо огромное. Здорово, что вы к нам присоединились и внесли такую ясность, поделились своим видением истории про компетенции. Это действительно полезно. Мы видим, что к нам приходят иногда педагоги и говорят, что не могут придумать проект, который сделать на этом уроке. Они понимают, какой хотят результат, но такая идея, чтобы дети ручками что-то сделали и применили это, не всегда приходит в голову в нужный момент.
Алексей Корнилов: А есть, где об этом спросить? Давайте мы просто будем советоваться.
Наталья Андреева: Есть группы в соцсетях для начальной школы: “Учительские фишечки”, “Копилочки”, где коллеги делятся проектами.
Получается так, что по всей стране, примерно с каким-то смещением, одни и те же темы проектов идут в началке. По другим предметам не всегда так синхронно.
Мы говорили о том, что здорово попробовать сделать банк таких идей, чтобы можно было и у коллег спросить, и посмотреть в банке идей, что можно сделать по конкретной теме, как можно проверить по ней знания и дать возможность детям их применить. Например, дети изучали периметр, а потом: какой длины лента тебе нужна, чтобы обвязать подарочную коробку? Возьми, посчитай, измерь, отрежь и завяжи подарок для одноклассника. Сколько тебе надо бумаги, которой ты обклеиваешь подарочную коробку, чтобы ты мог ее подарить? Хватит тебе листочка, который учительница тебе дала, или нет? Ребенок сантиметром померил, посчитал площадь, обнаружил, что надо подгибать, иначе будет некрасиво выглядеть. И все сразу включилось. И в началке это особенно актуально. Потому что пока ребенок линейку в руки не взял, чтобы сшить для зверюшки какой-то платье, то все, что он делал, – в пустую. И эти миллиметры ему нужны, потому что глаза у бегемотика на расстоянии 3 мм, и ему нужно очки вырезать для него. И так далее.
Спасибо огромное, коллеги. На следующей неделе у нас будет научный семинар по распознаванию эмоций. Это статья, которая была опубликовано в третьем номере журнала по современной зарубежной психологии за прошлый год. Мы поговорим о том, как это применяется, как работает, зачем это может быть нужно в школе, какие риски возникнут. Через неделю мы постараемся сделать практический семинар по проектированию уроков. А по проектной деятельности, Алексей, будем создавать рабочую группу. Будем рады, если сможете как эксперт туда подключиться и задавать вектор.
Спасибо огромное, коллеги, я очень рада, что вы сегодня присоединились и мы запланировали какие-то вполне понятные, нужные всем активности на ближайшее время.