Учебная самостоятельность в школе — мифы и реальность

Владимир Погодин, учитель информатики в Новой школе и лицее № 1535 (Москва)

(выступление на конференции  Смешанное обучение 2019)

Владимир Погодин: Я работаю в двух школах, работал до этого еще в нескольких. Общаюсь с большим количеством людей, которым интересно образование, учусь психологии. То есть, я сегодня буду немножко вас провоцировать, немножко сбивать с толку, но мне бы хотелось, чтобы вы этот толк окончательно не потеряли. Учитывая, что мы все, кажется, здесь про образование, и люди здесь очень толковые, поэтому всё у нас получится.

Первая просьба, которая у меня к вам сразу: у вас же есть мобильные телефоны с собой? И на них, соответственно, скорей всего, есть интернет. Если нет интернета, то у нас есть (дает имя сети и пароль).

Я попрошу вас вначале, чтобы у нас был какой-то продукт небольшой, вы узнали, что мы думаем. Я попрошу зайти вас на сайт menti.com, ввести там код (дает код).

Прошу вас написать слово или три короткие фразы, которые, на ваш взгляд, характеризуют самостоятельность.  Фантазия приветствуется. А потом мы сравним это. Я спросил учеников обеих своих школ, что они по этому поводу думают. Я вообще не знаю, что вы напишете, но я сам туда уже написал. Три моих слова там есть. Соответственно, как только пройдет пара-тройка минут, и, например, вы махнете, что вы это сделали, наш ассистент нажмет ссылочку, и мы увидим результат: сформируется так называемое облако слов. Просто не хочется показывать его сразу, потому что каждое следующее слово влияет на выбор тех, кто его видит, и хочется, чтобы это было инициативно-свободное, самостоятельное.

Это хороший сайтик. Он бесплатный для такого, скажем так, непромышленного использования. Для учителей он стоит не таких больших денег. Все никак не соберусь их заплатить. Он похож на другие популярные сайты. Но у него есть приятная способность не показывать никакую рекламу и быть очень простым. Я про него узнал на конкурсе. Мне так понравилось, что я иногда использую его, сейчас с учениками и, вот, сейчас с вами. Он очень удобен именно тем, что дает достаточно быстрый доступ. А тем, кто еще и деньги заплатит, позволит все это собирать в виде цифровом (всяких табличек и прочее). Андрей Комиссаров его показал. Знаете, наверно, Андрея Комиссарова. Итак, коллеги, можем ли мы переключаться на результаты? Или есть те, кто еще не ввел? Это можно ввести и позднее, оно тогда нам покажется, в принципе. Коллеги мне не ответят из трансляции. Но я надеюсь, что все получилось. Давайте попробуем нажать эту ссылочку и увидеть результат. Я искренне надеюсь, что получится. На весь экран, пожалуйста. (на экране транслируется результат опроса)

 

Давайте посмотрим… На самом деле, я реально не ожидал. Если кому-то не видно, то я прочту: главное, это ответственность, потом идут выбор и свобода, уверенность, инициатива, интерес, желание, индивидуальность, мотивация к знанию, ответственность за выбор, не бояться ошибок, принятие решений, самосознание, результат, движение, креативное мышление, интерес, эмоции, замкнутость, возможности, успешность, без помощи. Вот такой своеобразный у нас получился опрос на 24 человека. Ровно столько же у меня прошло на текущую секунду опрос в двух школах. И сейчас мы увидим их результаты.

 

Все посмотрели? Это ответы школьников, 9-10 класс, причем в двух школах. Я вам скажу, в какой школе кто. Там народу было немножко поменьше, нас все-таки здесь побольше. Давайте вернемся обратно в презентацию, и я побегу дальше по ней.

 

Обратите внимание (показывает слайды на презентации). Это школьники. Это не мы. Своеобразно, правда? Яичница — прекрасно. На самом деле, некоторые школьники не так четко поняли задачу и начали в трех строчках писать одну фразу. На самом деле, яичница с беконом – это «ты сам можешь приготовить яичницу с беконом». Получилось достаточно философски. «Не бояться сделать что-что», «свобода»… Ну, людей тут было поменьше, здесь, по-моему, 11 или 13 человек. Это школа 1535, государственная школа, с отбором, умные дети, 10-ый класс. Теперь «Новая школа» – 9-й класс: заметьте, как мы потрясающе совпали в главном слове, которое характеризует самостоятельность.

На мой взгляд, есть о чем поговорить, в том плане, что множество, огромное множество, на самом деле, вещей, которые дополняют нам вот эту ответственность, свободу и выбор. Выбор здесь есть? Есть здесь выбор. Тут есть взросление — то, что мы, наверное, не указали, потому что для нас это чуточку неактуально. Или, наоборот, слишком так актуально, что мы этого не делаем.

Я хочу поставить реперные точки, перед тем как мы немножко попровоцируем про мифы относительно того, что можно считать самостоятельностью. Если брать очень интересную точку зрения Александра Венгерова и Галины Цукерман: они долго занимаются самостоятельностью учебной, проблематикой, связанной с системой Давыдова.  Очень продвинутые люди, на самом деле.

Люди могут быть не подчинены, но это очень сильно зависит от того, в какой ситуации они находятся. И в школе-парк, и в «Новой школе», и государственной  школе, да где угодно, они могут быть свободны, а могут быть подчинены, на самом деле. Мы даже можем не знать, чему они подчинены, они могут действовать по своей инициативе и это очень важная размерность и они могут, в принципе, не обращаться за помощью. Но с тем же успехом они могут обращаться за помощью по своей инициативе. Определяя вот ту самую волшебную границу…  Кто ее определит? Что это? Какая помощь? Что я поднял лапки и я этого не могу? Или я действительно пытаюсь разобраться, но мне не хватает чего-то?

Становится очень любопытно анализировать то, что я назвал мифами. Мифов про самостоятельность очень много, и я совершенно не хочу проталкивать вам какую-то точку зрения. Я их писал просто в качестве подготовки, постепенно. Писал-писал. Это значит, что мифы №1, 2, 3 — очень важные мифы, но я про них ничего не знаю. Скорее всего, они более главные. А я пойду от 4-го…

Нет никаких гарантий, что, как писал Бах в «Иллюзиях», все в этой книжке возможно. Неверно, никаких гарантий нет. С самостоятельностью мы все время куда-то проваливаемся. Ещё один миф: мы можем сказать детям, что они самостоятельные.

Вот как мы в «Новой школе» в начале года сказали: «Ребята, у вас есть 2 часа самостоятельности». Они стали самостоятельными? Откуда?  — Кто-то пришел и сказал: «А что мне делать?», кто-то ушел играть в телефон, кто-то еще что-то сделал. Мы поняли, что все надо структурировать. Нужны рамки, границы. И, вместе с тем, те же рамки, границы нужно как-то кому-то определять. И если это происходит без детей, то не получается ничего. На самом деле, с начала года идет поиск, и мы его еще не отрефлексировали так, чтобы четко понять. Я думаю, что мы будем рефлексировать в конце года, скорее.

Один из моих самых любимых мифов: когда мы сажаем ребенка и говорим: «Так, ты решаешь задачу». И он как будто самостоятелен — на самом деле он просто одинок.

Самостоятельно ли ребенок сдает экзамены? Нет. Одиноко. Начиная с рамки на входе и заканчивая нами всеми, которые ему начитывают инструкции. Он обычно одинок. И на людей рядом рассчитывать тоже странно. Шпаргалки в ботинки — ну, это тоже как-то…Да и то — выгнать могут. К вопросу о: один из основных мифов, который у нас есть, на мой взгляд, хотя он № 13, чертова дюжина, — дети пишут самостоятельные работы.

Вы знаете, единственный раз, когда я увидел, что дети действительно пишут самостоятельно работы — это, опять же, мой собственный опыт, связанный с сотрудничеством с Яндексом. Я уже два года в проекте «Яндекс Лицей» и у них есть самостоятельная  работа. И в этих самостоятельных работах есть странные вещи: они не только про то, что дети изучили. Они всегда представляют некий вызов, челлендж, они всегда делают таким образом, что ты не знаешь, что там происходит.

Мы можем кому-то дать свободу и, например, внедрить ее внутрь. Мы можем? (ответы из зала) Вы знаете, 10 лет назад (как раз 10 лет прошло) участвовал в конкурсе «Учитель года» —  была у меня такая страница в педагогической практике. И вот прихожу я на третье задание второго тура, сажусь перед такими прекрасными людьми, и они мне задают вопрос: «А как вы на своих уроках содействуете развитию учебной самостоятельности?».

На уроках мы способствуем развитию учебной самостоятельности — это миф.  Школа может способствовать развитию учебной самостоятельности. Меньше единицы я не знаю. Школа-парк может, если люди, которые в ней работают, действительно придерживаются философии школы-парк. Новая школа сможет (я пока не в настоящем времени). Но я уверен, что сможет, если мы поймем, что мы делаем и как мы делаем.

И дети, переходя из одного места в другое, будут понимать — «нам это надо». А так мы не можем — не получается. И я начал рассказывать этим людям (кстати, я вам об этом тоже немного расскажу), что на самом деле делаю для того, чтобы у меня дети учились. Поскольку, если говорить об учебной самостоятельности все-таки, то одной из самых понравившихся мне идей (не выдаю ее за истину, вообще с истиной здесь сложно), что учебная самостоятельность — это умение учиться. Она очень красивая,  эта идея. Она, практически, все исчерпывает. Учим ли мы учиться в школе? Общее место — да, реальность — не уверен. Я не стал вставлять это в виде мифов, потому что как-то слишком жестко, на мой взгляд, что мы не учим учиться в школе.

Самостоятельность приходит сама?

То есть мы что-то делаем, а человек становится все более самостоятельным. Уважаемые господа и дамы, многие из нас так думали и думают, даже я периодически так думаю. Просто, возвращаясь к этому, я понимаю, что это миф. Не приходит она сама. Само приходит что-то другое. Без какого-то нашего внутреннего труда не придет ничего, и без внутреннего труда ребенка тоже. Собственно, без его труда, в основном, и без нашего тоже никак. Тут весь вопрос в том, что труд здесь не в понятии: «мы будем пахать», а вот то, о чем Заболоцкий — «не позволяй душе лениться», в этом плане. И поэтому она не приходит, нет.

И также Саммерхилл не приходит. Она, на самом деле, там очень хитро преобразуется: люди видят другой мир. Ну, вот из последней поездки в Англию, из последних рассказов о Саммерхилл, я понимаю, что такого рода культуры тоже постепенно могут начинать схлопываться. Потому что: 400-страничный свод правил того, как надо вести себя в Саммерхилле, кейсы странные чуть-чуть, система штрафов, которая там есть (платятся штрафы за все эти 400 страниц, если что-то не так). И вроде бы все хорошо, но воспитывать ту самую ответственность… ну, не знаю…

Нет, не учатся они с удовольствием самостоятельности. Дети  учатся с удовольствием тому, что они называют учением, а вот самостоятельность — это такая штука, которая как раз подразумевает ответственность. Там еще были варианты такие, что ужас. В принципе, очень часто я вижу в детях этот первобытный ужас, когда «что, самостоятельно? как?», и тут не бросишь его в реку, чтобы он выплывал, и не бросить тоже нехорошо. И не бросить — нехорошо и бросить — нехорошо.

Понимать преимущества самостоятельности. И я не возьму на себя ответственность за то, что это случалось благодаря мне, например.

Я не думаю, что дети могут научиться самостоятельности, будучи несамостоятельными.

Одним из моих вариантов (имеется в виду, варианты ответов в опросе), который я добавил перед нашим общением,  была «жизнь». На мой взгляд, самостоятельность — это жизнь (очень тесно связаны). Если ты не самостоятелен, то ты живешь весьма относительно. 

  Дорогие коллеги, мы все всегда жалуемся на то, что нас заставляют делать кучу вещей, но мы правы в этом — нас заставляют делать кучу вещей. Насколько мы проактивно, действительно, к этому относимся? На самом деле,  мы сквозь кучу вещей пробиваем ростки собственной самостоятельности. Я убежден и вижу это в детях, настолько они воспитываются.

Если к ним приходит человек, который: «Ну, нам вот так сказали…». Здесь таких нет, потому что нам вот так никто не говорил: «приходите в субботу». Ну, мне так кажется. 

Эту  инициативу иной раз приходится просто доставать, потому что иначе ничего не выходит.  И мы видим, что дети отворачиваются от нас. Они правы. Каким-то образом они видят нас насквозь. И в этом плане они очень хорошая лакмусовая бумажка, чтобы показать, правильно мы работаем или нет. 

Я первый спросил (детей): «Что мы будем делать, чтобы вы не задавали вопрос “Что мы будем делать?”, чтобы мы наконец начали тут учиться сами?» Ну, я им не дал и не рассказал всех умных слов, которые сейчас рассказываю вам. А сказал: «Давайте, представляйте, в каких условиях вы начнете учиться». И они мне быстренько… Это было в 6 группах сразу (чтобы уж наверняка). И они мне за урок, фактически, изобрели все то, что мы читаем в умных ФГОСах, читаем про умные демократические школы. То есть они это все выдали. Это же не их контекст, они этого не видели.

Первое, что они потребовали — это «дайте возможность выбирать».

«Что за фигню он нам предлагает». Создание уровней структуры, чтобы они сами могли ходить по уровням, чтобы не просто так «Извините, мы изучаем информатику».

А нет. Должна быть вот такая информатика, вот такая, вот такая, а тем, кто продвинутый — ещё вот такая. И они видели, что я убиваюсь для них и рядом с ними. Для них это было, наверное, очень ценно.

Они запросили свой собственный индивидуальный темп.

Одновременно с тем, чтобы я им плохие оценки не ставил. Мы договорились. Я сказал: «Всё, давайте, у нас эксперимент, поэтому целую четверть (самая большая 3 четверть) никаких плохих оценок. Хотите себе пятёрки? Да ради бога».

А как мне пришлось с собой-то побороться!  Хотя, вроде бы мелочь, — пятерки какие-то по информатике. Всегда везет, когда информатика. Не математика, не русский язык, не страшная география (самый важный предмет). Информатика! Но вы понимаете, как всегда относятся к информатике. Она у нас последняя в списке, перед физкультурой, помните? А физкультура — последняя только потому, что (это самый важный предмет, но ее засунули в конец) по подгруппам делится (мальчики, девочки). 

Они запросили темп и реализовали. Они сказали: «Знаете, вы не будете к нам цепляться, если кто-то тормозит вот здесь, а кто-то как-то тормозит вот там, а кто-то убежал уже далеко вперёд». И они сами запросили взаимопомощь. 

На обсуждении у нас такая культура специфическая. Если бы это произошло в «Новой школе» — без проблем. А там (в школе 1535) меня это удивило. На самом деле они говорили не только о движении, но, в принципе, о такой свободе самопроявления.

Мы долго выписывали в разных подгруппах разные дополнительные вещи, типа «А вот каким образом можно прийти покушать» — вот такие вещи. И что можно вставать и ходить совершенно без проблем. И прочие эти штуки, которые оказались индивидуальными для каждого из группы, потому что в каждой группе были свои заявки, связанные с этим.

 И вот этими пятью вещами мы написали манифест, и там были потрясающие результаты. Они были ещё потрясающими тем, что мне пришлось очень много работать. Я их даже начал уговаривать, чтобы они работали поменьше.

Люди что-то начинают делать сами. Учителей не хватает. Наша нагрузка на самом деле… Я  ездил в Новосибирск с Натальей (Наталья Андреева, руководитель Центра смешанного обучения) как-то. И мне в Новосибирске учителя кинули претензию: «В том году я работал 17 часов  в неделю, ну, что эти 17 часов? Даже меньше ставки. В этом году я работаю 35.» Все, они больше не могут кинуть мне предъяву. Но я понимаю, что 17 было в общем лучше, ощутимо и качественнее, потому что не хватает времени. А без детей я просто не справляюсь сейчас. То есть если не задействовать потенциал детей, ничего не получается. 

И в заключение. У нас же сейчас заключение? Я хотел рассказать немного про то, что на самом деле я ответил этим гражданам, потому что с той поры я, собственно, задумался. Я задумался этим даже немножко раньше. И начал создавать хоть какие-то общие подходы. Хоть каким-то образом понять, что происходит. В каком месте, собственно, воспитания этой самостоятельности мы находимся? Даже иногда не говоря о самостоятельности. Выбор у ученика существует? Что он вообще выбирает? На каком уровне? Потому что оказалось, что самостоятельность (я даже это не стал в миф включать) не появляется сразу. Она как-то развивается. А если она развивается, то должны быть точки роста. Я начал искать эти точки. Нашёл их в очень многих местах. А потом забыл про эти места, начал изобретать их. Потом нашел их изобретёнными в еще больших местах и понял, что, в принципе, структура как-то работает. И как раз у нас было на это время. Даже книжку по этому поводу написал (книжка лежит на сайте).

Самостоятельность имеет форму и содержание. И, например, те же самые Эльконин и Давыдов говорили, что изменение того, как мы работаем с содержанием, повлекло за собой изменения в форме, в конечном итоге повлекло за собой устойчивое развитие. Педагогическая цель была очень серьёзная.

Я разбил каждое из направлений, которые там были, на 4.

То есть, наверное, саму самостоятельность, если можно так сказать, сам выбор, который осуществляется, — на 4 веточки. И каждая из веточек поехала от простой к сложной.

Фронтальная, самая простая деятельность, с которой мы все начинаем, где, как правило, мы перед классом, класс перед нами. Фронт как он есть. А дальше оказалось, что самостоятельность пробуждается, когда мы идём от коллективных форм деятельности к групповым, ролевым. И вот, только дальше там в конце, мы  можем с какой-то уверенностью сказать, что «вот, мы видим самостоятельность».

До того момента, как дети провзаимодействовали друг с другом, ничего не получается. Миф. Они не могут из одиночества становится самостоятельным, ну, не получается. И оказалось, что все эти ступеньки можно пройти даже на одном занятии, например.

Хотя одновременно с этим, если говорить о ролевых моделях, то там адаптивное обучение Границкой, или, то же самое, метод Ривина — они относятся тоже к этим типам, к 4 из 5.

Работа в сменных парах, учебный диалог — это все то, что мы уже знаем. Это вот там, ближе к верхним. Но это не всё. То же самое — развивающее обучение дает возможность из роли ученика переходить повыше.

Детям обычно нравится, на самом деле, управлять процессом. И оказалось, что на верхней роли управления процессом, когда они рулят самим тем, когда каким образом можно чему-то научиться. Некоторые доходят до этого. То есть, на самом деле, это результат выбора все равно. Очень многие, например, даже в начальной школе любят быть координаторами. Далеко не всем нравится быть экспертами. Далеко не все захотят быть учителями. Хотя вот мы работаем с детьми на этом четвёртом уровне. До методистов я сам еще не дорос.

Если брать содержание, то мы очень часто, ориентируемся на какие-то конкретные единственные ответы на вопросы, а на самом деле как интересно поиграть с детьми в «Найди какую-нибудь ошибку преподавателя. Дай ему контрольную работу. Найти, сколько раз он ошибся». Вот это вот все, уровень вверх.

Следующий уровень вверх.  Когда есть какое-то множество ответов, и мы можем его (уровень) называть, а он всё не кончается, а потом раз — и кончился. А дальше мы можем записывать ответы интервалами, знать, что множество бесконечно. Их надо как-то по-другому задавать. А дальше открытые, совсем открытые, вопросы. То есть и открытые ответы  — это, когда ты изобретаешь, там вот на уровни самостоятельности.

И последняя то, с чем мы часто имеем дело в нашей живой практике, —  «наборы задач».

 

Тестики с выбором, массивы, задачи. Написал книги с массивами задач, называются “Математические разминки”, они очень хорошо идут в начальной школе.

 А дальше вот то самое развивающее обучение, оно тоже на верхнем уровне находится у Эльконина и Давыдова. Анализируем способы решения. Мы находимся вот там. Мы думаем какими способами это решать, какое у нас здесь пространство для выбора. А дальше мы выбираем задание.

 Проектные формы — это пятый уровень.

То есть оказалось, что это структура вот так вот работает.

Если взять её по пяти уровнем, то получится потенциально 625 форм учебной работы. А если ещё смотреть динамику, то их будет гораздо больше. Это дало мне какую-то дикую свободу, для того чтобы изобрести огромное количество всего. В книжке про это сказано,  в контексте информатики. Я больше на этом не останавливаюсь.

Что я хочу сказать в заключение:

Смысл нашего нахождения в школе, мне кажется, жизнь. Все равно мы живем в школе, мы тратим свою жизнь на это. Очень хочется, чтобы это трата было осмысленной, чтобы она была радостной, чтобы она была спокойной, счастливой. Чтобы она была, в конце концов! И имела какое-то внутреннее для нас содержание и форму. Я вам всем желаю, чтобы  были эти мифы про самостоятельность — мы наполнены ими и будем наполнены. Мне кажется, мифологическое сознание, я точно знаю как психолог, — это часть нашего ресурса. Мы не можем быть только рациональными. Мы должны быть мифологичными, в чем-то верить в чудо. Давайте будем верить в чудо!

(все иллюстрации взяты из презентации В.Погодина)

Видео выступления смотрите здесь

 

 

Смешанное обучение в России